Аморалис
Шрифт:
Перед глазами стояло маленькое тельце, распластанное на асфальте. Волосы, что девочка крутит в данный момент, тонким слоем размазаны по асфальту – как маслом по батону. Багрово-красные пятна под её головой и неестественно вывернутой ногой…
Проехав около километра, я остановил машину, уменьшил громкость музыки и обернулся:
– Тебя как зовут? – вздохнув и почесав голову, устало спросил я.
– Дей, а тебя как? – Дей? Что за странное имя? Полагаю, полное звучит “Даяна”? Ладно, при случае поинтересуюсь. А если
Давно же я на родине не был… Ну хоть после смерти путешествовать могу. Я и при жизни хотел, да вот некогда было… Сейчас же, место дислокации могу определить только по именам да лицам. Редко когда я, как сейчас, мог ясно увидеть окружающий мир. Только когда он, мир то есть, непосредственно связан с мертвецом.
– Тристан. Значит так, Дей, слушай внимательно: я очень плохой дядя. Очень-очень плохой. Я маньяк, понимаешь? – скорчил я злую рожицу, пытаясь её напугать. Но, то ли она не из пугливых, то ли я актер хреновый. – Ты должна прямо сейчас выйти из моей машины и бежать домой! Ты меня поняла?
– Тристан? – как будто не услышав меня, переспросила она. – А у меня папочку так же зовут! – девочка захлопала в ладоши, и я скривился. Детская непосредственность всегда меня пугала. – Тристаны не могут быть плохими, так Бабушка Кэти всегда говорит!
В голове что-то щелкнуло, я повернул голову и уставился на лицо девочки. Потом, вглядевшись в окно, я с трудом различил название здания из прошлого “Две спасательные шлюпки”. Гостиница моего родного города… Снова посмотрел на лицо девочки и…
***
Мне сразу вспомнился детдом. Смешная девочка, из-за которой я регулярно получал по щам от старших… Причем чаще всего за тупое стечение обстоятельств. Я ведь уже предупреждал, что судьба та еще сука?
Я шёл в столовку, когда услышал тихие мольбы и угрозы. Они доносились из заброшенной части приюта – там обычно собирались старшаки.
– Раздвигай ноги, я сказал! – возня… Звук удара. Неужели?
– Пожалуйста, отпусти меня, пожалуйста… – тихо плакала комната голосом моей новой одноклассницы.
– После этого ты станешь женщиной, а я выиграю спор! Ты же хочешь быть взрослой, правда? – голос подонка стал мягче. Новый способ принуждения ребенка – надавить на возраст. Плавали, знаем!
Оглушительный звон оторвал меня от подслушивания – из моих рук выпала кружка и покатилась к дверям класса. Я понял, что если меня здесь увидят – мне конец.
– Кто здесь?! – стук двери о стену (но-но-но, казенное имущество портим, да?) застал лишь мои сверкающие пятки.
Да, я маленький ссыкливый говнюк.
Расплата пришла глубокой ночью. Мне закрыли рот, засунув чьи-то грязные трусы, рывком вытащили из постели и отнесли туда, где должно было произойти то, что я случайно прервал.
Двое худых старшаков
– И что нам с тобой делать? – вдруг осечка, и я больно падаю коленями об бетонный пол.
– Может его вместо девчонки трахнем? – заржала моя спина. Или точнее тот, кто за ней стоял. Он сделал поступательные движения к моей голове, и я резко дернулся.
– Не знаю, как у вас, а у меня на пацанов не стоит, – спокойно сказал один из стоящих передо мной. Я прозвал его Глаз. Про себя, разумеется. Ссыкло.
– Тогда можем напоить его, потом заставим трахнуть собаку, всё это на видео и в Интернет.
– Себ, да ты просто фонтан идей! Запиши в свой список и закрой уже пасть, ладно? – миролюбиво сказал Глаз, как бы случайно хрустя пальцами.
***
Я висел так уже целую вечность. Кровь прилила к голове, конечности онемели, дико хотелось в туалет. Эти мрази накормили меня слабительным, заставив выпить два литра воды, раздели и подвесили вниз головой.
Меня нашла та самая девочка. Увидев меня, она молча развернулась и ушла. Я не кричал ей вслед – не хотелось, чтобы сюда сбежалась стайка шакалов, охочих до жестокости. Хотелось только сдохнуть. До меня дошло, что за хорошее дело, пусть и случайное, все равно получаешь по щам. Благими намерениями, как говорится.
Вернулась она минут через десять с ведром ледяной воды, полотенцем и тряпкой. Молча обмыла меня, вытерла… Вымыла пол от моих испражнений и резко обрезала веревку. Я словно мешком с картошкой рухнул вниз, попутно сломав себе два ребра о свой же локоть.
– В расчете, – выдохнула она и сбежала, так и не услышав моего спасибо…
***
Вынырнув из воспоминаний и неосознанно потирая пострадавшие некогда ребра, я удивленно уставился на девочку. Дей, кажется. Неужели мир настолько тесен?
– Катерина, твоя бабушка, – осторожно начал я. – у неё есть мама и папа?
– Кэти, её зовут Кэти! Она всегда ругается, когда её называют по-другому!
– Так, а родители у неё были?
– Нет. Ба всегда говорила, что её мама и папа умерли очень давно и ей пришлось расти в самом ужасном месте в мире, – пробормотала девочка, внимательно разглядывая свои разбитые коленки.
Точно она… Но как такое возможно, что в сорок семь лет у неё уже есть пятилетняя внучка? Мертвая пятилетняя внучка…
Я не могу себе этого позволить! Я должен… Нет. Обязан!
– Дей, девочка, ты ведь любишь свою ба, правда?
– Очень-очень люблю! Она меня всегда сладеньким кормит! – мечтательное выражение на лице полностью подтверждало её слова.
– Тогда смотри. Сейчас ты выходишь из этой машины, и бежишь, что есть сил, не оглядываясь, к любимой бабуле. Договорились? О, и передай ей «Охана от Тристана», хорошо?