Аморалис
Шрифт:
Я приземлилась к бабушке на колени и принялась тараторить, попутно вглядываясь в любимые черты. Собранные в непонятную, скучную прическу белые волосы, без намека на седину и строгий элегантный костюм, подчеркивающий достоинства фигуры. Если не знать, что этой женщине сорок с хвостиком, на вид ей бы дали не больше тридцати. Красиво оттопырив мизинчик, она пила кофе из крошечной чашки.
– Кто? Жук передавал привет? Ну тогда передай ему тоже, пожалуйста, мое приветствие, – я снисходительно посмотрела
– Ну какой жук, бабуль! – девочка посмотрела на меня взглядом, как бы говорившим – и ничего-то вы, взрослые не понимаете! Проще говоря, как на идиотку посмотрела. – Тристан этот. На странной зеленой машине который. Как же он сказал… Точно! “Охана от Тристана!”
Зеленая чашечка выскользнула из моих внезапно ослабевших рук. Я как бы со стороны проследила за её полетом, за осколками, разлетающимися по всей, такой идеальной ранее, гостинной. Взглянула на свои мелко трясущиеся руки и аккуратно ссадила внучку с колен.
– Пойдем прогуляемся, дорогая.
– А куда мы пойдем, бабуль? На пристань? – заинтересованно спросила девочка, хватая меня за руку. До сих пор странно слышать, что я бабушка. Да, я безумно люблю внучку, но иногда мне кажется, что она скорее мне как дочь.
– Да, моя хорошая, – ласково ответила и, едва не скривившись, подумала: “А все потому, что в этом городе просто некуда больше сходить!” Шерингер… Город пьяных рыбаков. Всегда его ненавидела… За детский дом, за Александра… Такой маленький, но такой большой!
***
На пристани, как ни странно, было тепло. Ветры хоть и задували, но мне, как и внучке, было совершенно не до этого. Мы сидели на причале и тихо болтали.
– Вот, а я ему сказала, что Тристаны не могут быть плохими! У меня же папа хороший! Значит и он тоже хороший, – забавно сморщив носик, выдала девочка.
– Знаешь, милая, – тихо ответила я. – Люди с одинаковыми именами далеко не всегда похожи. Не имя определяет человека, а поступки, его окружение и воспитание.
– Значит, тот дядя плохой? – грустно спросила Дея. – И в кого мне теперь влюбляться…
– Рано тебе еще об этом думать, дорогая, – ласково потрепала девочку по волосам, и продолжила. – И я вовсе не говорю, что он плохой. Просто не стоит заводить привычку, думать о людях лучше, чем они есть, пока они не докажут обратное.
– Но Тристан же доказал! – девочка вскочила на ноги и, торжественно посмотрела на меня. – Он же привез меня домой! А ты сама рассказывала, что в машину к незнакомым людям садиться нельзя, потому что может случиться беда. А со мной ничего не случилось!
– Кстати говоря, а почему ты вообще села к нему в машину? – строго спросила я, понимая, что внучка меня почти уделала.
– А я просто играла возле дороги. Потом рядом появился дедушка, подвел к зеленой машине и сказал, что я должна в нее сесть. И все. Если бы деда не сказал, я бы ее даже не увидела, – грустно закончила девочка.
Я села прямо, поправила пиджак и с грустью подумала, что девочку стоит сводить к психологу. Слишком сильно она скучает по дедушке, который недавно скончался. И слишком сильно у нее развито воображение, раз она сочинила такую красивую историю. Похоже, я сама себе противоречу: то фантазия – это хорошо, то – плохо. Но
– Даяна, милая, пойдем. Нам пора домой, – ласково сказала я, взяв девочку за руку. “Самое время помолиться, чтобы все было хорошо”.
Глава вторая
Unus dies gradus est vitae
Один день – ступенька в лестнице жизни.
Три тысячи часов. Ровно столько времени я потратил на восстановление дедушкиной машины. Черная Шевроле Импала тысяча девятьсот шестьдесят седьмого года, купе хардтоп, четыреста двадцать семь CID, семь литров, Turbo Jet V8, четыреста двадцать пять лошадиных сил. Пружинная подвеска всех колес, периферийная рама, ярко выраженный агрессивный дизайн с линией боковины типа «coke bottle» – типичный для мускулистой второй половины шестидесятых. Шикарные темно-синие сидения из натуральной кожи и, как вишенка на торте, освежитель в виде волны, из-за которого моя девочка всегда приятно пахнет. Да, ребята. Я поистине влюблен в эту машину.
Дед притянул её со своей работы – автосвалки. Ржавый кузов на колесах… Потом еще несколько лет искал на неё движок, салон и ещё туеву хучу запчастей. И так как они стоили очень немало, а дело было в Англии с американской машиной, то запчасти дед искал на той же свалке, и находил часто не от неё, но вполне подходящие. Так сказать – взаимозаменяемость.
Но самое печальное было то, что как только дед собрал все запчасти, рук к ней он так и не приложил – скончался в автокатастрофе. Похоже, это наша семейная ахиллесова пята… Сначала дед, по нелепой случайности влетевший в дерево, затем родители со своим мостом, а потом и я со своим поворотом. Семейка Адамс, ни отнять, ни прибавить! И что самое интересное – родители разбились именно тогда, когда отец принял решение восстановить эту машину.
В тот день они были на даче. Мне недавно исполнилось одиннадцать, поэтому я уже мог принять решение остаться дома. Пока я играл в видеоигры и упивался свободой, отец думал, что делать с хламьем, заполняющим гараж и дедов дом. А потом папа нашел Импалу. Оказалось, что он о ней даже не знал! Хотя, это неудивительно. Они с дедом мало общались, ведь бизнес не оставляет времени даже для самых близких. Мне доставались одни крохи…
Перед выездом мама позвонила мне и предупредила, что они уже вызвали такси.
***
– Черт! Опять продул! Да что за невезение такое, а? – я снова обеспокоенно глянул на телефон. Мама всегда дико боялась дороги, из-за чего постоянно названивала и отчитывалась – где, что, зачем и почему. Легкое беспокойство поднималось откуда-то из желудка, устремляясь прямиком к сердцу. – Да что-ж она не звонит-то?
Я взял телефон и набрал сам. Гудок. Второй. Беспокойство набирает обороты… Я встаю с дивана и начинаю нарезать круги по дому. Без остановки набирая поочередно то мать, то отца, я тихо сходил с ума.