Аморальные рассказы

Моравиа Альберто

Днем от этого сна осталось, в основном, воспоминание о женской фигуре в черном пальто, задумчиво идущей по пустынной улочке. Поэтому, когда следующим вечером он прогуливается в направлении Бельведера и видит далеко внизу женщину в черном пальто с белокурыми волосами, рассыпанными по плечам, он сразу же верит, что это женщина из его сна. Да, это жена послала ему сон, чтобы предупредить его: во время прогулки по виа Трагара он встретит ее в облике женщины в черном пальто.

Обрадованный этой мыслью, он ускоряет шаг и старается нагнать незнакомку. Ночь теплая и влажная; морской ветер размеренно качает фонари; женщина — то на свету, то в тени. Кажется,

что она шагает медленно, однако непонятно, как ей удается сохранять одну и ту же дистанцию между ними, конечно, до тех пор, пока он ее не нагоняет на площадке Бельведера Фаральони. Как и во сне, она подходит к парапету и смотрит вниз, в темную пропасть, из которой поднимаются невероятных размеров черные тени двух больших скал. Как во сне, он подходит к ней очень близко, почти касаясь своей рукой ее руки. Он понимает, что ведет себя, как сумасшедший, но некая загадочная уверенность помогает ему: он абсолютно убежден, что женщина не оттолкнет его. Делая вид, что любуется панорамой, на самом деле он украдкой оглядывает ее. Она — молодая, возможно, одного возраста с женой, да и лицо почти то же: выпуклый лоб, немного ввалившиеся, голубые и холодные глаза, курносый нос, пухлый рот и немного скошенный назад мягкий подбородок. Да, очень похожа на жену, во всяком случае, ему этой похожести хочется.

Вдруг естественно и легко она говорит:

— Я знаю, что сегодня ночью приснилась вам.

Как он и предвидел, женщина не удивляется и не отталкивает. Поворачивается к нему, оглядывает с головы до ног и еще раз спрашивает:

— Так, да? И что же я делала?

— Если хотите, расскажу. Но вы должны пообещать, что не обидитесь. И более того, не подумайте, что я пользуюсь сном как предлогом для знакомства. Я бы и так подошел к вам. У меня несчастье — я потерял жену, которую очень любил. Вы похожи на нее. Даже не увидев сон, я бы заговорил с вами.

Женщина ограничивается только:

— Ну, хорошо. Тогда расскажите мне сон.

Он, совершенно не смущаясь и не упуская ни одной детали, спокойно и точно пересказывает сон. Она внимательно слушает и потом говорит:

— Все это могло бы быть, за исключением одной детали.

Он заметил слова «могло бы быть» и, разволновавшись, спросил:

— Какой?

— Я не ношу корсет.

Тон женщины интимный, сообщнический, почти вызывающий. Он на нее смотрит и видит в ее глазах странную смесь достоинства с отчаянием и призывом — будто для того, чтобы дать ему понять, что знает, чего он хочет, и она не оттолкнет его, мало того, — готова угодить ему.

Все еще опираясь о парапет, женщина тихо говорит:

— Теперь расскажите мне о своей жене. И скажите, чем я на нее похожа.

Внезапно он начинает сильно волноваться и не может вымолвить ни слова. Затем выдавливает:

— Вы на нее похожи внешне. Боюсь, что вы похожи и еще чем-то, — тем, что в последнее время отдалило нас друг от друга.

— Не понимаю.

— Моя жена за год до своей смерти отказала мне в близости.

— Почему?

— Не знаю, а теперь уж и не узнаю. Она говорила, что у нее нет желания. А потом умерла.

Мгновение женщина молчит. Затем с внезапной жесткостью комментирует:

— Кто знает, чего именно она хотела от вас. Возможно, чего-то вроде того, что приснилось вам этой ночью.

Удивленный и обрадованный проницательностью женщины, он говорит:

— Да, и я сам хотел бы от нее именно этого. И это было, не во сне, наяву: около двух лет назад.

— Как! Вы это делали здесь, у этого парапета?

— Нет, на площадке

одного дома по виа Венето в Риме, однажды утром, когда мы впервые встретились.

— На площадке? На последней, где выход на террасу?

— Откуда вы знаете?

— Потому что я похожа на вашу жену не только внешне.

— Вам тоже нравится делать так, стоя, повернувшись спиной, как в моем сне?

— Да.

Он молчит, потом решается и спрашивает:

— И ты пойдешь на это со мной?

Она смотрит ему в лицо с непонятной гримасой: в ее чертах и чувство собственного достоинства, и обида, и страдание. Потом бормочет:

— Да.

— Не откажешься, как она?

— Нет.

— И сделаешь это прямо теперь?

— Да, теперь же, но не здесь.

Мгновение она молчит, затем продолжает:

— Пойдем в гостиницу. Да, ты не заметил, что мы живем в одной гостинице? А я на тебя уже обратила внимание, так что не очень удивилась, когда ты заговорил со мной.

Он с облегчением принимает тон разговора и спрашивает:

— А почему я тебя никогда не вижу в ресторане?

— Никогда туда не хожу, ем в номере, — сухо отвечает она.

Тогда он пугается, вдруг обнаружив, что по каким-то ему не известным причинам у нее испортилось настроение, и с тревогой спрашивает:

— Ну, а как же мы будем?

На этот раз она, уже как соучастник, предлагает:

— Ты видел, что каждый номер имеет балкон, выходящий в сад. На всех балконах решетки. Сегодня ночью я приду к тебе в номер, выйду на балкон, возьмусь руками за решетку, а потом мы сделаем то, что вы с женой делали на площадке того дома на виа Венето.

Произнеся это, она выпрямляется и уходит.

Ничего не соображая, он следует за ней и говорит:

— Я только боюсь, что на самом деле ты не придешь.

Сам не знает, зачем сказал эту фразу. Может быть, для того, чтобы внести ноту реальности в то, что все еще держит его больше во сне, чем в жизни. Она ничего не отвечает, но, как только они выходят с площадки и проходят на виа Трагара, она останавливается, обхватывает руками свое горло, расстегивает воротник и на мгновение распахивает пальто. Он видит, что под пальто она абсолютно голая.

Женщина спрашивает у него:

— Тебе не кажется, что я и телом похожа на нее?

Странно, может быть, он ослеплен сильным волнением, но ему ничего не остается, как заметить и вправду совпадающие детали: та же грудь, низкая, но плотная, тот же живот, упруго закругляющийся над лобком, те же на лобке волосы, короткие, кудрявые и, как у блондинок, почти рыжие. И кровеносные сосуды, едва заметные на прозрачной коже бедер и груди, — все напоминает ему жену.

Женщина, запахивая пальто, спокойно, но с вызовом спрашивает:

— Теперь веришь, да?

— А ты вот так вот и ходишь, голой?

— Торопилась, здесь на Капри тепло, я завернулась в пальто и вышла.

С этой минуты они больше не разговаривают, а торопливо шагают, на расстоянии друг от друга, будто и вовсе не знакомы. У нее обычный, инстинктивно вызывающий шаг; она идет, глядя в землю, будто размышляет. А он посматривает на нее украдкой, почти не веря их соглашению. Кроме того, его крайне заботит: как она сможет взяться за балконную решетку, если решетка вся покрыта колючими вьющимися растениями? Он долго обдумывает что делать. В конце концов решает очистить от растений середину решетки. Но как? Нужны садовые ножницы, а их у него нет; значит, надо купить. Тайком он бросает взгляд на часы и видит — остается всего двадцать минут до закрытия магазинов.