Амплерикс. Книга 1. Цветы и ветер
Шрифт:
– Остается только позавидовать силе вашего единственного глаза.
Стоящий у него за спиной Мачео прыснул со смеха. Эрбус рассвирепел и покраснел, но ничего не ответил. Шай был утомлен этим разговором, а силы ему были еще нужны. Он знал, каковым будет его следующий шаг. Знал и заведомо боялся этого шага. Но сейчас у него есть лишь один шанс показать себя. Если он не сделает этого прямо здесь, то мечты о протекторате рухнут так же внезапно, как два года назад камнепад рухнул с вершин Чистых гор в русло Арамея.
Шай повернулся спиной к своим недружелюбным собеседникам и со вздохом окинул взглядом
Внезапно изумительные зеленые глаза патриция распахнулись, руки синхронно взмыли к небесам, и из кончиков изящных пальцев в небо вылетели несколько воздушных стрел. На улице поднялся ветер, за миг объяв собой каждый клочок Аджхарапа, каждый его закоулок. Резвые потоки воздуха поднимали с земли пыль, песок, щебень, отрывали бутоны у цветов. Из вздернутых кверху рук патриция изливались массивные ветряные завихрения, исчезающие где-то высоко за небесной толщей. Небо стало густым, налетели тучи цвета старого свинца и заслонили собой яркие небесные сферы, свет от которых перестал достигать земли.
На Аджхарап опустился мрак. Распряженная телега, стоящая рядом с перепуганным Одвином, сдвинулась с места. Подхваченная бешеными ветрами, она приподнялась над землей и взмыла под небесный купол, чудом не задев лекаря своими колесами. Люди на городских улицах орали от ужаса и спешно забегали в дома и попадавшиеся на глаза таверны. Тем временем в небе образовался закручивающийся в плотное многослойное кольцо нарост из туч и ветра, который, казалось, вот-вот опустится на город и раздавит его, как жука. С пронзительным грохотом с неба прямо в реку низвергнулись ослепительно яркие молнии – они били в набережную и в воду. За несколько мгновений до того, как последний перепуганный работяга успел соскочить с каменной глыбы в реку, толстая кривая молния впилась прямо в эту скалистую насыпь. Следом другая, третья. Глыба накалилась, покраснела, как уголь, и по ней побежали трещины. Еще момент – и глыба взорвалась. Ее крупные скалистые обломки взлетели в воздух, но не упали на город, ибо танцующие смерчи подхватили каменные осколки и понесли их за пределы города. Бушующие ветра, как вырвавшиеся из клетки дикие хищники, вовсю властвовали над Аджхарапом – они играючи срывали навесы городских таверн, засасывали в себя столы и стулья, выбивали стекла в окнах и разносили крыши в щепки, но не позволяли осколкам разрушенной глыбы пасть на город. Не в силах противиться ветряному плену, начальник городской стражи Эрбус пал на землю и, боясь попасть в смертоносную воздушную воронку, крепко уцепился руками за ствол ясеня. За это же дерево держалась Акира, но лицо ее не выдавало страха – быть может, она решила, что вскоре ей представится долгожданная встреча в Хранилище с душами покойных сына и супруга. Мачео пытался сделать вдох, но ветра словно вырывали воздух из его рта. Он держался обеими руками за перила пирса и кричал. И только Шай, прямой, как лучшая стрела его лучшего лука, не был подвластен своей стихии. Ветра окутали его плотным седым полотном, струясь в небеса, но его волосы и полы платья были неподвижны, словно он один не участвовал в победоносной схватке эрзальских ветров с каменной глыбой, от которой к тому моменту не осталось и следа.
Ветер
– Шай! Шай! – тряся патриция за плечи, кричала Кларена, но тот молчал, закрыв глаза. – Ты, толстый! – обернувшись в Одвину, рявкнула девушка. – Помоги ему!
Лекарь, обливаясь струями пота то ли от непрошедшего испуга, то ли от быстрого шага, подбежал к патрицию, приподнял его голову, подложил под нее попавшийся под руку булыжник и повернул голову Шая влево.
– Чтоб хотя бы не захлебнулся, – пробормотал он Кларене.
– Хотя бы? – со злостью зашипела она. – Спаси его, тугодум!
Растерянный Одвин испуганно таращился на исходящего кровью повелителя эрзальских ветров, не в состоянии понять, какое снадобье может помочь патрицию. Шай застонал и медленно открыл глаза – в них была пустота, а сами глаза были не цвета нефрита, но болезненного оттенка недозрелой сливы.
– П-пить, – шепнул он и вновь провалился в забытье.
Вечером следующего дня Шай очнулся. Рядом с ним, на краю большой кровати, сидели Мачео, Кларена и Одвин, который утирал лоб патриция тряпкой, смоченной в охлажденном целебном отваре. Увидев, что патриций открыл глаза, Мачео подпрыгнул на месте и припал к его груди.
– Эй, ты думай, что творишь. – Одвин недовольно попытался оттолкнуть юношу от тела пациента.
– Да отвали ты! – отдернул его руку Мачео, целуя патриция в щеки, губы и подбородок. – Можно подумать, что два красавца в постели – это не то, что ты мечтаешь увидеть, допивая четвертую за вечер пинту.
Шай через силу улыбнулся, обвел глазами комнатушку и спросил:
– Где мы?
– В моей опочивальне, – ответил лекарь.
– Что с каменной глыбой?
– Все именно так, как ты и говорил. – Мачео ласково провел пальцами по шее патриция. – Тебе оказалось под силу с ней совладать.
– Ценой литра крови, которая из тебя текла, как пиво из прохудившейся бочки, – добавила Кларена. – Еще немного, и жизнь покинула бы тебя.
– И ценой двух дюжин лодок, пришвартованных к пирсу, – сказал Одвин.
– А что с ними? – Шай попытался подняться в кровати.
– Как только твои ветра растащили каменную глыбу на части, Арамей хлынул. Сорвал лодки и унес их вниз по течению. И затопил набережную, – сказал Мачео.
– О… – шепнул патриций. – Не самое лучшее начало выборов мэра.
– Ты шутишь? – воскликнула Кларена. – О тебе только и разговоров все эти два дня!
– Хочешь сказать, я валялся тут целых два дня?
– Именно. Но оно того стоило. Ты теперь герой, освободивший Арамей от преграды.