Амрита
Шрифт:
«Ну, может, и правда начнется?» – подумала я, повернувшись к сцене. И тут-то все и началось.
Сасэко запела. Из динамиков полился ее мягкий глубокий голос, даже отдаленно не напоминающий пение ни самого Элвиса, ни уж тем более Николаса Кейджа. Эти звуки не были звуками человеческого голоса. Как будто где-то далеко – далеко мягко звонили колокола. Это была песня из сновидения. Пространство вокруг меня вдруг со страшной скоростью начало меняться… Все было так странно. Как-то очень по-простому, но в то же время невероятно изысканно и аристократично. Нахлынуло
Люди, сидевшие столиками, безмолвно слушали пение Сасэко. Несколько пар кружились в танце. Сасэко словно посылала какие-то сигналы в ночь, в темноту. От ее пения по воде пошла нежная, тихая рябь. Я еще не успела толком осознать увиденное, как со стороны океана налетел теплый влажный вихрь и завертелся между столиков, взметая в воздух белый песок. Я инстинктивно схватила Рюичиро за руку. Рюичиро кивнул. Кодзуми тихо сидел рядом с нами, словно не замечая происходящего.
Это неожиданное движение воздуха сопровождалось странным оптическим эффектом – на глаза как будто набросили тончайшую полупрозрачную ткань. Теперь казалось, что Сасэко стоит по ту сторону прекрасного фонтана, бьющего белыми струями. Все вокруг мягко подрагивало, трепетало, теряло очертания. Ее голос, впитывая влажность ночи, становился все более и более нечеловеческим…
… И это все, что я успела почувствовать. На большее моих слаборазвитых способностей не хватило.
Песня закончилась, и я чуть не заплакала от того, что она была такой короткой. Мне хотелось слушать пение Сасэко еще и еще… Теплый мощный вихрь тоже стих, песок улегся. Все произошло так быстро.
– Что это было? – спросила я у Рюичиро. – Это она силой голоса песок взвихрила?
– Нет. Это гости из океана пришли послушать песню.
– Ты серьезно?
– Не знаю… Но ты же видела, как воздух искривился.
– Видела. – Я кивнула, но его ответ меня не убедил. Ведь если это были духи, то почему мне не стало плохо, как днем?
В этот момент Рюичиро наклонился ко мне и быстро зашептал на ухо так, чтобы не услышал сидящий рядом Кодзуми:
– Честно говоря, у меня есть еще одно объяснение этого феномена. Но наша парочка, кажется, предпочитает версию с океанскими гостями.
Джазисты заиграли что-то более ритмичное. Сасэко положила микрофон и пошла от сцены к нашему столику. Какой-то местный старик перехватил ее на полпути, обнял за плечи и поцеловал прямо в губы. Она, обвив его шею руками, ответила ему тем же. Потом освободилась от его объятий и, наконец, подошла к нам.
– Ну, как? Понравилось? – спросила она, улыбаясь.
– Я ничего не успела понять, но это было восхитительно! – сказала я. – Жаль, что песня кончилась так быстро. Я с удовольствием послушала бы еще.
Не думаю, что эти слова вполне выразили то, что я думала и чувствовала, но никаких других в этот момент у меня не нашлось.
– Да-да. Я присоединяюсь
– Давайте немного пройдемся, – предложила Сасэко.
Кодзуми, не говоря ни слова, встал со стула. Сейчас он казался еще более бледным, чем обычно. Честно говоря, выглядел он неважно. Мы пошли к выходу. Публика проводила Сасэко бурной овацией. Хозяин заведения взял с нас только половину той суммы, которая была указана в счете.
Выйдя из бара, мы прошли по берегу до домов, свернули в какой-то переулочек и довольно быстро очутились на той улице, где стоял наш отель.
– Давай пойдем в отель пешком. По-моему, нет ничего лучше ночной прогулки, – сказала я Рюичиро, и он согласно кивнул.
Значит, пришло время прощаться и расходиться по домам.
Обернувшись, мы с Рюичиро увидели, что Кодзуми и Сасэко довольно сильно отстали от нас и теперь стояли в тени одного из домов, оживленно жестикулируя и явно о чем-то споря.
В тот момент, когда мы к ним подошли, Кодзуми страшным голосом закричал:
– Потаскуха! Почему ты позволяешь этому старому пердуну целовать себя у всех на глазах?!
«Приехали», – подумала я.
– Ты пьян! – закричала в ответ Сасэко. – Приди в себя! Почему ты каждый раз закатываешь мне сцены? Я такая, какая есть. Я не могу измениться! Это жизнь, и ты мог бы уже привыкнуть.
Я посмотрела на Рюичиро. Он старался что-нибудь придумать, но, кажется, безуспешно. Потом он шепнул мне на ухо:
– У Кодзуми просто плохое настроение, вот он и ищет повода поскандалить.
– Когда он успел так напиться? – также шепотом спросила я.
Стоя посреди улицы, Сасэко и Кодзуми продолжали кричать друг на друга:
– Ты меня позоришь!
– Нельзя быть таким упертым!
– Почему ты хотя бы один раз не попытаешься меня понять?!
– Ты всегда делаешь все по-своему!
– Почему когда ты трезвый, то все нормально, но стоит тебе выпить, и ты как будто с цепи срываешься?!
Казалось, эта ссора никогда не кончится.
– Слушай, может, нам вмешаться? – спросила я.
– Не стоит. Они не маленькие, сами разберутся.
Я с сомнением покачала головой.
– Ладно, пошли спать, – сказал Рюичиро, и мы не спеша двинулись в сторону отеля.
– Зато им не скучно, – сказала я, в последний раз оглянувшись назад. Ссора продолжалась. – Сначала общение с духами, потом супружеское мордобитие, – живут полной жизнью.
– Да, веселые ребята, – согласился Рюичиро.
– А ты раньше слышал, как поет Сасэко?
– Один раз. Мы как-то втроем поехали в Гарапан и пошли там в караоке. Но сегодня ночью было здорово, правда? И эти гости из океана – я в первый раз такое видел!
– Ты про вихрь? Так что же это все-таки было?
– Не знаю. Но она довольно часто поет на берегу. Устраивает концерты, рассчитанные явно не на человеческую аудиторию. Знаешь, что мне сказал Кодзуми? «Там такая, говорит, сила! С человеческой вообще даже сравнивать нельзя!» Вот так.