Амур-батюшка (др. изд.)
Шрифт:
– Колючая шибко, – ответила ему Таня Кузнецова. – Рубаху-то казенную издерешь…
– Ну, по орехи! – подмигивая ей, продолжал солдат.
– Тверды шибко! – резала та.
– По виноград!
– Кислый! Сахару бы в него!
– Природа уж тут не расейская, – говорил Андрей Сукнов, сидя рядом с Авдотьей на бревне.
– У нас дома березнячок, – с робостью поглядывая на солдата, отвечала Авдотья. – Уж такой хороший! Да поляночки, речки тихие. А тут быстро несется. Бешено местечко.
– Грибов нету вовсе, – заговорила
– Есть и грузди и всякие, – отвечал тот.
– Да за ими не ступишь. В лесу тигры да медведи.
– Совсем напрасно. Тигру и медведя завсегда можно отразить, – заметил Сукнов.
– Ах, вы только хвалитесь! – игриво отозвалась Фекла и засмеялась, косясь на Лешку.
– Как тигра кинется, они оттуда, как орехи, посыплются! – воскликнула Таня.
– Тигра вас сгребет и поест, – широко улыбнулась Авдотья, – и некому будет церкву строить. Вы ее видали, тигру-то?
– Нет, не приходилось… А вы?
– Я-то видала.
Переселенцы посмеивались над солдатами.
– Пошто же вам тут не нравится? – спросил Сукнов у Авдотьи.
– Нет, тут хорошо, но дома лучше. А вы нешто забыли Расею?
– Как же можно! Расею позабыть никак невозможно. – Тут он живо вспомнил; как следует солдату отзываться о России. – Это все равно, что отца с матерью забыть. Да чем же здесь не Расея? – спохватился он. – И тут жить хорошо можно. Вот я расположил у себя на сердце такую мечту, чтобы службу закончить и вовсе тут поселиться.
Авдотья с удовольствием внимала солдату. Таких рассуждений ей никогда не приходилось слышать.
– Я в книжке читал про здешний край.
– Вы даже книжки читаете? – насупившись, спросила она с опаской: не врет ли?
– Как же! – ответил Андрей с потаенной гордостью, и Авдотья почувствовала, что подозрение ее исчезло. – Тут воздух крепче. Рыбы много, хорошие леса. У моря теплые земли есть. Чернозем. Во Владивосток и в Николаевск со всего света корабли приходят. Так что тут жить можно, – убежденно сказал Андрей.
– На казенных-то харчах! – отозвался Тимоха.
Заиграл гармонист. Солдаты пели и плясали. Фекла поплыла по кругу и с чувством заглядывала Лешке в глаза. Поодаль мужики и солдаты боролись. Егор валил всех подряд.
– Здоровый! – говорили восхищенно солдаты.
– Здоровый, да с медведем как свой!
– Вот вы тут живете и ничего не знаете, – заговорил Сукнов, когда все снова уселись на бревнах, закуривая и переговариваясь. – А мы были на озере Ханка да в селе Никольском. Так там люди тоже с Расеи населены и живут в тревоге. А тут спокойно.
– Что ж там такое? – спросил Егор.
– Граница рядом. Хунхузы-разбойники часто нападают.
Разговоры, смех и шутки постепенно стихли. Все слушали солдата.
Андрей стал рассказывать, как на юге Уссурийского края была целая война с хунхузами. Переселенцы тесно сгрудились вокруг него на окраине громадного
Когда край солнца исчез за хребтом, враз, словно по волшебству, река, и горы, и лес – все слилось в сплошной голубизне, а остальные краски погасли. Амур замер в тишине, река среди сопок казалась маленьким озером.
Время было ужинать, но крестьяне не расходились.
– Нас с поста сняли и выслали, – рассказывал Сукнов. – Конные казаки пошли из разных станиц и наш батальон. Вот мы и встретили их под Никольском. Идут в беспорядке, колья несут, секиры. Здоровые есть хунхузы. Которые тащат мечи – они у них двухсторонние такие, широкие, с ладонь, чтобы ловчее головы рубить. Ну и пошло у нас!.. С нами были новоселы. Ну, началась перестрелка. Потом китаец знакомый показывает мне налево. Смотрю, с левой стороны то и дело фазаны вспархивают. Кто-то их пугает. Глядим, бегут на нас по траве хунхузы, сами гнутся, ружья волоком тянут по земле. Мы их как «на ура» взяли, они сразу побросали все и сдались. Которые злодействовали, как раз тут же попались.
Темнело. На другой стороне заблестел огонек, а рядом чуть побольше его что-то чернело. Это огромная казенная баржа, на которой прибыли строители телеграфа.
Под берегом раздался треск, и все невольно встрепенулись. Послышались шаги по гальке, и вскоре на обрыве появились два человека в сапогах, с ружьями за плечами. Кто-то из девчонок взвизгнул с испуга. В одном из пришедших мужики узнали Барсукова.
– С охоты, Петр Кузьмич? – спросил Егор.
– Да нет, так гуляли просто… Не было парохода?
– Никак нет, – вскочил солдат.
– Садитесь, садитесь, – махнул рукой Барсуков. – Я ночую у вас, – сказал он крестьянам.
– Милости просим, батюшка, опять к нам.
– Да вот пошел проводить. Да узнать, что слышно о пароходе… Что это тут у вас?
– Да вот солдат рассказывает.
– Пожалуйте в избу, барин.
– Нет, я тут посижу. – Барсуков присел на бревно. – Ну что же, продолжай, я тоже хочу послушать.
Сукнов несколько смутился и, как бы что-то вспоминая, морщил лоб.
Подошел плотный человек среднего роста. На плечах его блеснули погоны. Солдаты испуганно вскочили и вытянулись. Сукнов поспешно оправил рубаху и ремень.
– Здравия желаем! – гаркнули солдаты вразнобой.
– Садитесь, садитесь, братцы, – глухо сказал военный.
Егор узнал его – это был полковник Русанов, командир инженерных войск, строивших разные сооружения по Амуру. Он был начальником этих солдат. Кузнецов на днях отвозил офицерам кабана, убитого дедом Кондратом, и там видал полковника.