Амур-батюшка (др. изд.)
Шрифт:
– Брюхан, истинно брюхан…
Бердышов и Дуняша, взявшись за руки уж после того, как стихла музыка, отделали несколько коленцев, как бы не желая уступать друг другу конец танца.
Иван вдруг схватился за голову и грузно пошатнулся на сторону. Дуня засмеялась.
– Ты что?
– Вы, дяденька, маленечко меня не придавили, – отстранясь, вымолвила она.
Иван взял ее за руки и развел их, клонясь к ее шее.
Дуняша вырвалась и отбежала.
Иван, пошатываясь,
– Хоть бы и я тигру показывал? А что? – говорил Спирька.
– Усов меньше стало. Кто-то повыдергал! – сердился Родион. – Куда тигра без усов!
– Тебе бы бороду повыдергать! – пробасил Овчинников, желавший отвести от себя подозрения.
– Хотя бы, – безразлично ответил Спиридон. – Что, без бороды не проживу?
– Ты думаешь, эта тигра нам легко досталась?
– Скорей всего, что китайцы выдернули, – сказал Сильвестр. – Мы только в шутку об этом говорили, но ничего не делали.
– Какие шутки! – с досадой воскликнул Родион.
– Вот Овчинников свидетель! – сказал Сильвестр.
– Я ничего не знаю… Это, верно, китайцы!
– Родион, встретишь Ваську Галдафу, повыдергай у него косу – это, наверно, он, – сказал Иван, пристально приглядываясь к Овчинникову, замечая его смущение.
– Ну чего, весело у нас?
– Как не весело! – засмеялся Иван. – И девчонки у вас славные. Я всем женихов найду. А одну, как подрастет, сам просватаю!
– А ты не хотел на праздники оставаться, – хлопнул его Родион по спине.
Шишкин за гульбой повеселел.
Иван гулял во всех домах. Тамбовцы радушно принимали его. В деревне распустили слух, что Иван и Родион где-то добыли богатство.
На прощание Шишкин крепко поцеловал. Ивана, просил приезжать еще.
Голубые озера стояли на льду Амура, и похоже было, что уже нет пути. Иван ехал на риск.
– Иван Карпыч, погоди, – окликнул его на дороге полупьяный Спирька.
– Чего тебе?
– Я тебя уважаю. Я все знаю и никому не скажу. Я сон видел, – таинственно заговорил мужик, – будто пошел я ловить калуг, а на прорубях заместо рыбы…
На огороде ходили Спирькины жеребята. Молоденькая кобыленка подошла к перегородке и потянулась к Иванову жеребцу. Буланый задрожал и, раздувая ноздри, стал обнюхивать ее. Кобыленка жадно тянулась трепетными губами к его морде.
– Смотри, кони милуются. Жеребенок, а покрыться хочет, – перебил Иван.
– Это тебе мерещится все! Не покрыться, а жеребенок просто играет… Глупости все на уме…
Иван проворно слез, вспугнул жеребенка, с жестокостью ударил жеребца кнутовищем по морде и опять лег в розвальни.
– Ты шибко пьяный сегодня, – сказал Иван Спирьке. – Чего городишь –
– И тебе не хворать, – снял шапку Шишкин.
Иван погнал коней.
Едва поравнялся он со Спирькиной избой, как из ворот выбежала Дуня. Увидевши коней, она ахнула и замерла.
– Ты чего, плясунья, ахнула?
– Маленечко вам дорогу не перебежала.
– Смотри, а то я бы тебя бичом, – проезжая, весело молвил Иван. «А ведь славная девчонка подрастает», – подумал он.
Через два дня, где верхом, а где вброд, бросив по дороге розвальни и навьючив тюки на коней, Бердышов с трудом добирался к Уральскому.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ
Федор решил, что сейчас самое время съездить к лавочникам и что они после драки с Егором станут покладистей. «Хоть с Егоровых кулаков разжиться».
В Бельго он заехал к Удоге, но того дома не оказалось. Айога ушла утром в дальние фанзы, а старик был на охоте. Соседи его не выражали гостеприимства и почему-то враждебно смотрели на Федора. «Узнали теперь все, твари, про мылкинскую ловушку!» – подумал он.
Не хотелось Федору сразу заезжать к торговцам, но деваться было некуда. Чтобы дело повести как полагается, в лавку следовало бы зайти невзначай, даже будто нехотя.
Удрученный, тихо ехал Федор по деревне по направлению к лавке. Вдруг из какой-то фанзы вышел высокий молодой гольд с непокрытой, наполовину выбритой головой и, покачиваясь, пошел ему наперерез.
– Здрасту! – застенчиво улыбаясь, молвил он.
– Здравствуй! Ты какой здоровый детина, а какой стеснительный! Тебе если чего надо, так говори смелей.
– Меня знаес?
– Конечно, знаю! Апчих, что ли, тебя зовут?
– Уй-уй-уй, – удивился гольд. – Как знаю? Моя Гапчи… Уй! Черт тебе знает, как тебе помню все… Уй-уй-уй!.. – радостно засмеялся он тоненьким голоском. – Ты у Удоги гостил, тот раз приходил?
– Гостил.
– Моя тятька Хогота знаешь? Который медведя показывал…
– Знаю, знаю.
– Потом ты как раз был, на охоту ходил с Савоськой в компании…
– Ходил и на охоту.
– Ну, конесно, мы знакомы. Здрасту, – протянул Гапчи руку. – Нам пойдем?
– Зачем?
– Гости нам пойдем. У нас водка есть… Мясо тоже. Вон тот наш дом, там моя отец, моя баба есть.
Федор завернул к фанзе. Выпить водки, хорошенько поесть, завести знакомство с гольдом – все это было кстати. Федор вспомнил, что вражда между Мылками и Бельго шла из-за жены Гапчи, украденной им у соседей. Барабанов желал узнать все подробности.