Амур-батюшка (Книга 2)
Шрифт:
Семидесятилетний старик Денгура - высокий, худой, носатый, в шубе, крытой шелком. У него совершенно лысая голова, острая, как дыня, лицо красное и тощее. В больших ушах Денгуры - серебряные серьги.
Писотька мал ростом, проворен, как хорек, у него плоское желтое лицо, колючие глаза, седые брови и седая бороденка лопатой.
– Помощь мне давай, - говорил Кальдуке старик Денгура.
– Скажи, что надо.
– Нет, сначала поклянись, что не откажешь.
Все уселись.
– Когда старик
Он достал пачку покупного табаку, развалил ее и принялся угощать хозяина.
– У тебя дочь красивая, которая у русских живет. Ты поскорей ее замуж отдавай... Знаешь, русские какие поганые...
Сваты выставляют водку и угощения. Переговоры в разгаре. Все возбуждены. Лица вспотели, глаза сверкают.
"Плохо только, что Савоська тут!" - думает Денгура.
Савоська сидит в углу темнее тучи и молчит.
"Чему радоваться?
– думает он.
– Денгура - старик страшный, больной. Разве можно красавицу Дельдику отдать такому? Дурак Кальдука - доволен. И как ему не жалко ребенка!.."
– Моя младшую дочь многие сватают, - бойко говорит Маленький, с наслаждением уплетая привезенные сладости.
"Теперь я разбогатею", - мечтает он.
– Чем невеста моложе, тем дороже, - шамкает горбатый Бата.
Все рады. Всем опостылела бедность Маленького.
– Когда девчонка молоденькая за старика выйдет, муж для нее ничего не пожалеет, - быстро отвечает Писотька.
– Меня совсем маленькой замуж первый раз отдали, - басит Майога. Мужик был здоровый, не такой, как Кальдука.
– Она улыбается. Ее глазки скрываются в буграх жира. Теперь те далекие события, когда-то ужасные и постыдные, представляются ей забавными и не стоящими страданий.
– Муж крепкий был, не старик... Потом все ничего, - ухмыляется она.
Дверь распахнулась. Из темноты появился торговец Гао в мохнатой шапке. Шепот изумления пробежал по канам. Головы стали клониться.
Гао повел разговор со сватами, держа сторону Кальдуки. Он радовался, что к Маленькому приехали сваты.
"Я помогу получить за девушку богатые подарки, - рассуждал он. После свадьбы получим с Кальдуки все долги".
Гольды, слушая Гао, были в восторге.
– Какой он умный!
– шептала на ухо Айоге красавица Тадяна.
– Вот умные люди! Они очень умны!..
Денгура велел лавочнику принести для Кальдуки круп и вина.
– Еще принеси материи на платья... Кальдуке на куртку. И дочерям на халаты...
– Денгура оглядел всех дочерей Маленького.
Некрасивая, но рослая и здоровая девка, косая Исенка с трепетом и ожиданием смотрела на гостя.
"А мне? Будет ли мне подарок? Если косая, то уж и не человек?"
Денгура, казалось, понял ее. Он знал, что подарком уродливому ребенку больше всего угодишь родителям. У Денгуры
– А косой Исенке принеси материи на два платья... И еще дай ей конфетку. Я у тебя конфетку покупаю. Сколько стоит?
Косая вспыхнула. Такой щедрости она не ожидала.
– Ах, какой хороший!..
– басом вскрикнула Майога.
Даже толстой, ленивой Одаке, вдовой невестке Маленького, и той Денгура купил грубой дабы. Денгура знал, что она ест за троих, работать не любит, что Кальдука рад бы ее спровадить.
Торговцы принесли покупки, и Денгура сейчас же расплатился. Вся семья пришла в восторг, больше всех радовалась косая Исенка.
– Ах, какой дядя хороший!
– басом, как и мать, воскликнула она и обняла Денгуру так крепко, что старик смутился.
Савоська долго слушал и молчал. "Человеком торгуют, как собаку продают", - подумал он. Старик смачно плюнул и, выругавшись по-русски, ушел, хлопнув дверью.
"Я напрасно вчера Улугу обидел, - подумал он, - ведь мы с ним не раз богатых маньчжур укрощали. А вчера я не помог ему". Старик решил идти за подмогой в Уральское.
Когда Маленький прислал за ним, дверь Савоськиной фанзы оказалась подпертой колом. Талака вернулась домой грустная, сказала, что дядя ушел.
– Дельдику жалеет!
– смеялся Офя.
– Чего ее жалеть?
– бормотал скрюченный Пагода.
Кальдука соглашался отдать дочь в Мылки. "Но как ее у Ивана забрать?" - думал он.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Широкие лыжи, подбитые шерстью, волочились за Савоськой по снегу на длинных веревочках. За плечами у старика - лук и ружье, сбоку - нож и колчан со стрелами. Савоська идет к Бердышову.
"Хотя я и старый и меня никто не слушает, но я не переменился, все тем же Чумбокой остался, и об меня еще зубы обломаете, как и в прежние годы! Но неужели Ванька согласится отдать Дельдику?
– думал он.
– Быть не может! Нет, однако, не отдаст".
К полудню старик добрел до Додьги. Бердышова дома не было, он уехал в Хабаровку. Савоська погостил у Анги, поговорил с Дельдикой, но про то, что делается в Бельго, никому не сказал ни слова. Потом пошел к Федору, с которым водил дружбу с тех пор, как вместе охотились.
– Живи у меня! Оставайся за своего, - уговаривал Савоську Барабанов, услыхав про его ссору с братом.
– Что там у вас вышло? Рассказывай, как ссорились...
Барабанов звал гольда на охоту, но тот жаловался, что у него грудь болит, говорил, не стоит идти, надо немного подождать. В Уральском старик целыми днями либо играл с дочерью Ивана, либо проводил время с ребятишками переселенцев. Он учил их делать ловушки, луки, западни. В воскресенье с утра, собравшись в избе Барабанова, ребятишки заставили Савоську рассказывать сказки.