Анализ мировых систем и ситуация в современном мире
Шрифт:
Напротив, я не ожидаю, что в 2000-2025 гг. будет возможно говорить, что либо Япония-США, либо ЕС будут «на подаче». Их реальная экономическая и геополитическая мощь будут слишком уравновешены. Даже в таком элементарном и неважном вопросе, как голоса в международных организациях, не будет автоматического или хотя бы легко достижимого большинства. На самом деле в этом соревновании может быть очень немного идеологических элементов. Основой может быть почти исключительно материальный эгоистический интерес. Это вовсе не обязательно сделает конфликт менее острым; на самом деле будет труднее направить его в чисто символическом направлении. Если конфликт станет менее политическим по форме, он может стать более мафиозным в своих проявлениях.
Второе основное
Это, в свою очередь, будет означать совершенно иную ситуацию для стран «Юга» (как его ни определяй). В то время как в 1945 — 1967/73 гг. Юг выигрывал от экспансии мира-экономики, по крайней мере от крох со стола, в 2000-2030 гг. он рискует не получить даже крох. На самом деле существующий отток капиталов (характерный для кондратьевской Б-фазы) в большей части Юга в предстоящий А-период скорее продолжится, чем сменится на противоположный процесс. Между тем экономические потребности Юга не уменьшатся, а увеличатся, хотя бы по одному тому, что осведомленность о процветании стран, составляющих сердцевину системы, и размерах разрыва Север-Юг сейчас намного больше, чем 50 лет тому назад.
Третье отличие будет связано с демографической ситуацией. Население мира в предстоящее время продолжит развиваться по той же базовой модели, по которой оно развивалось последние примерно 200 лет. С одной стороны, в общемировом масштабе население растет. Этот рост питается прежде всего тем, что у более бедных пяти шестых населения мира уровень смертности снижался (по технологическим причинам), в то время как уровень рождаемости не снижался или не снижался в том же темпе (из-за недостаточности социально-экономических стимулов). С другой стороны, удельный вес населения богатых регионов в мировом населении снижался, несмотря на факт, что снижение уровня смертности было даже большим, чем в менее богатых регионах, из-за того, что еще сильнее снижался уровень рождаемости (прежде всего как способ оптимизировать социально-экономическое положение семей, принадлежащих к среднему классу).
Это сочетание создало демографический разрыв, параллельный (и даже превосходящий) экономический разрыв между Севером и Югом. Этот разрыв, несомненно, уже существовал в 1945-1967/73 гг. Но тогда он еще не был столь велик, потому что на Севере еще сохранялись культурные барьеры снижению уровня рождаемости. Сейчас эти барьеры в основном снесены, причем именно в период 1945-1967/73 гг. Мировая демографическая статистика 2000-2025 гг. отразит этот гораздо более острый диспаритет в социальной практике.
Ответ, который мы можем ожидать, будет состоять в массированном давлении миграции с Юга на Север. Напор очевидно будет, и не только со стороны тех, кто готов занять низкооплачиваемые рабочие места в городах, но a fortiori со стороны растущего количества образованных людей с Юга. Сила притяжения также возрастет, именно из-за биполярного раскола в зонах сердцевины и являющегося его следствием жесткого давления, заставляющего работодателей сокращать издержки на труд, нанимая мигрантов (не только в качестве низкоквалифицированных работников, но не
Конечно, будет, как уже есть сейчас, острая социальная реакция на Севере — призывы к более репрессивному законодательству с целью ограничить въезд и социально-экономические права тех, кто все же приехал. Результатом может стать наихудший из возможных фактический компромисс: невозможность эффективно предотвратить въезд мигрантов при способности обеспечить им второсортный политический статус. Следствием этого станет, что к 2025 г. или около того в Северной Америке, Западной Европе и (даже) Японии население, социально определяемое как происходящее с «Юга», может составить 25-50%, и намного больше в определенных регионах и крупных городских центрах. Но поскольку многие (пожалуй, большинство) из этих людей не будут иметь права голоса (и в лучшем случае ограниченный доступ к благам социального обеспечения), будет существовать высокая корреляция между занятостью на наименее оплачиваемых городских рабочих местах (а урбанизация к тому времени достигнет новых высот) и лишением политических (и социальных) прав. Это будет ситуация типа той, что существовала в Великобритании и Франции в первой половине XIX в., что и вело к хорошо обоснованным страхам, что так называемые опасные классы опрокинут здание. В то время индустриально развитые страны изобрели либеральное государство как средство преодолеть именно эту угрозу, обеспечив всеобщее избирательное право и государство всеобщего благосостояния, чтобы умиротворить плебс. В 2030 г. Западная Европа-Северная Америка-Япония могут обнаружить, что оказались в том же положении, что Великобритания и Франция в 1830 г. «Второй раз в виде фарса?»
Четвертое отличие будет связано с положением средних слоев в зонах сердцевины. Они очень сильно выиграли в период 1945- 1967/73 гг. Их численность, и абсолютная, и относительная, выросла драматически. Столь же драматически вырос их уровень жизни. И удельный вес должностей и позиций, относимых к «среднему слою», также резко возрос. Они стали главной опорой стабильности политической системы, и это в самом деле была очень значительная опора. Более того, квалифицированные рабочие — экономический слой под средним классом — стал мечтать только о том, чтобы стать частью этих средних слоев — через возрастание заработной платы, подкрепленное силой профсоюзов, получение образования детьми, поддерживаемое правительством улучшение условий жизни.
Конечно, за это пришлось расплачиваться значительным ростом издержек производства, долгосрочной инфляцией и существенным ограничением в накоплении капитала. Современная кондратьевская Б-фаза постоянно порождает острое беспокойство по поводу «конкурентоспособности» и налогового бремени государства. Это беспокойство не уменьшится, а даже возрастет в А-фазе, когда будут существовать два остро конкурирующих полюса роста. Отсюда можно ожидать настойчивых усилий по абсолютному и относительному сокращению численности средних слоев, включенных в процессы производства (включая сферу услуг). Продолжатся и существующие сейчас попытки сократить государственные расходы, попытки, которые в конечном счете больше всего будут угрожать этим средним слоям.
Политические последствия этого урезания средних слоев будут очень серьезными. Образованные, привыкшие к комфорту, средние слои, сталкиваясь с угрозой стать declasse, не будут пассивно принимать этот регресс в своем статусе и доходах. Мы уже видели, как они показали зубы во время всемирной революции 1968 г. Чтобы утихомирить их тогда, были сделаны экономические уступки в период 1975-1985 гг., за что эти страны расплачиваются сейчас, и эти уступки будет трудно возобновить, либо, возобновленные, они повлияют на экономическую борьбу между ЕС и Японией-США. В любом случае капиталистическая мироэкономика столкнется с непосредственной дилеммой либо ограничить накопление капитала, либо страдать от политико-экономического бунта бывших средних слоев. Это будет непростой выбор.