Аналогичный мир - 2
Шрифт:
— Надо всё успеть.
— Да, — кивнула Женя, — да, конечно.
Эркин доел и встал.
— Я пойду, Женя, хорошо?
И, дождавшись её кивка, ушёл, почти убежал, впервые оставив на столе посуду.
Когда Алиса закончила есть, Женя собрала посуду и отнесла её на транспортёр.
— Пошли в киоск, Алиса. Купим в дорогу печенья и сока.
Женя застегнула Алисе пуговицу у воротника.
— А шоколаду? — «намекающим» голосом спросила Алиса. — В дороге шоколад очень удобно.
— На шоколад денег
Алиса вздохнула. Эти слова она слышала, сколько себя помнила. И знала, что если мама сказала: «Нет денег», — то просить бесполезно. Но хоть посмотреть.
Они дошли до киоска. Женя купила пачку калорийного печенья, большую картонную коробку яблочного сока, пакетик конфет-сосалок — Эркин называет их ковбойскими — и пачку бумажных салфеток и… да нет, больше ничего им не надо. Вместе с Алисой внимательно, даже придирчиво рассмотрели витрину.
— Всё, зайчик, пошли. Сегодня надо пораньше лечь.
— Ага, — согласилась Алиса.
Возле самого барака их нагнал Эркин.
— Ну, как? — сразу спросила Женя.
— Порядок. Машина продуктовая идёт в шесть сорок, подкинут нас до вокзала. А сам он к нам придёт в шесть тридцать пять.
— Успеем? — засомневалась Женя.
— Обещал, что без нас не уедут, — открыл перед ней дверь Эркин.
Он говорил весело, даже залихватски, но Женя чувствовала его напряжение.
— Эркин…
— Всё хорошо, Женя. Правда, хорошо.
Они прошли в свой отсек. Женя выложила на тумбочку конфеты, печенье и сок.
— Вот, посмотри, что я купила.
— Ага, хорошо, — кивнул Эркин, снимая и вешая куртку.
— Эрик, расстегни меня, — попросила Алиса.
— Сама, — строго сказала Женя.
— Я только верхнюю не могу, — объяснила Алиса.
И, когда Эркин расстегнул ей тугую пуговицу у горла, посапывая, стала раздеваться.
Эркин ловко перелил сок из коробки во флягу, завинтил колпачок и отдал флягу Жене.
— Положи в маленький к остальному.
— Да, конечно.
Женя оглядела свою койку.
— Знаешь, Эркин, я сегодня с Алисой лягу. Это ж всё даже девать некуда.
Помедлив, Эркин кивнул. Да, другого варианта нет. Не ему же с Алисой ложиться.
— Алиса, быстро в уборную, — скомандовала Женя.
И, когда Алиса, вооружившись полотенцем, отправилась в убрпную, Женя подошла к Эркину, положила руку ему на плечо.
— Не сердись на Тима, Эркин. Он видит обиду там, где её нет. Это… это у него пройдёт. Понимаешь, когда человек привыкает видеть во всех врагов, ему очень трудно… понять, что теперь не так, по-другому, — Женя улыбнулась, осторожно провела пальцем по его шраму. — Понимаешь?
Эркин молча кивнул, взял её руки за запястья и прижал её пальцы к своим губам. И замер так. Пока не отпустила стянувшая горло судорога, а в отсек не вошла Алиса.
— Женя, — Эркин отпустил её руки и
— Да, ну, конечно же, — закивала Женя. — Конечно, Эркин, иди.
Эркин взял свою куртку, ухитрившись в тесноте отсека коснуться губами виска Жени, и вышел.
Женя, сосредоточенно хмурясь, помогла Алисе раздеться. Совсем девчонка разбаловалась. В Джексонвилле отлично сама справлялась, а здесь привыкла, что мама всегда рядом, и ленится. Ну, ничего. Через трое-четверо суток они уже будут дома, и там она всё наладит. Женя и говорила, и думала о Загорье, как о доме.
Во дворе Эркина ударил в грудь холодный сырой ветер. Народу у пожарки стояло немного. Эркин увидел Чолли, Фёдора, Грега — Роман уже уехал — Ивана, с которым ездил за фруктами, ещё знакомых и, войдя в общий круг, громко сказал.
— Уезжаю, мужики, — и вытащил сигареты. — Налетайте.
— Это вместо спиртного, что ли? — хмыкнул Фёдор.
— Вместо, — кивнул Эркин.
Пачку распотрошили мгновенно.
— Далеко едешь-то?
— В Загорье.
— Это где такое?
— В Ижорском поясе.
— Несёт тебя.
— Там жильё дают. И работу.
— Ну, тогда — да.
Стояли тесным кружком, закрывая сигареты от ветра. Неспешный, ставший уже привычным разговор:
— Ижорский пояс… Не слышал о таком… Мы много о чём не слышали… Это-то да, но так уж отрываться… От чего?… Э, да к чёрту на рога полезешь, лишь бы подальше… От Империи этой, чтоб ей… Да морд тутошних… Да кто спорит, а вот сунься в Озёричи… Да уж, чужаку там хреново… А в Ополье что, чужаков любят?… Любят — не любят, а если у мужика руки и голова на месте, он везде проживёт…
Чолли больше помалкивал, но по его лицу Эркин понял: о многом Чолли догадывается, а кое-что и понимает. Когда сигареты докурили, Эркин достал вторую пачку. Её встретили довольным гоготом.
— Однако гуляем… Не напьёмся, так укуримся… Гуляй, рванина!.. Давай, Мороз, сколько у тебя там ещё в заначке?… Ага, выкладывай… Заткни хлебало, ну!.. Раскатал на халяву…
И опять уже серьёзно:
— Ну, удачи тебе, Мороз… И вам удачи… Бог даст, свидимся… Бог даст… Удачи… Россия велика, встретимся, найдём место… Ну что, мужики…
Круг стал рассыпаться. Время позднее, пора и по… да, домам, чего там, пока живём, он и дом, нет, где живём, там и дом…
Эркин обнялся с Фёдором и Грегом и вместе с Чолли пошёл к их бараку.
— Спасибо тебе, — тихо сказал Чолли.
— За что? — хмыкнул Эркин.
— За всё. И за сигареты. И что за фруктами когда, за меня сказал, и… да ладно тебе… Слушай, неужели ты совсем ничего о племени не помнишь?
— Я питомничный, Чолли, — тихо ответил Эркин. — Ты ж видел, клейм у меня нет, а номер… вот он. У меня с буквами номер, питомничный.