Аналогичный мир - 2
Шрифт:
— А что? — спросил Эркин. — Тебя в промежуточный лагерь не отправили?
— Не пустили, — поправил его Чолли. — Я… сам не русский, ни жена, ни дети… и не хлопотал за меня никто. Ну ладно, тех восемнадцать моих и четверо Найси, их мне не спасти, ничего не знаю даже, но меня ж… меня ж как раба, а он свободный! — выкрикнул Чолли…
…Эркин вздохнул, словно просыпаясь. Невесомая тяжесть головы Алисы на его плече, мягкое теплое тельце, запах от её головки… Женя улыбнулась.
— Ты что, Эркин?
— Так, ничего. На обед скоро идти. Я думаю, Женя, я тогда в баню после
Женя кивнула.
— Хорошо. Сделаем так.
Алиса вздохнула.
— Эрик, а дождь когда кончится?
— Не знаю, — пожал он осторожно плечами. — Этого никто не знает.
— А почему?
— Началось, — рассмеялась Женя. — Потому что дождь от людей не зависит.
— А почему? — повторила Алиса с упрямо-лукавым выражением.
— Дождь из тучки идёт, — объяснила Женя, оглядывая рубашку Эркина. — Ну вот. Какая ткань хорошая. Ни сносу ей, ни чего ещё. Эркин, тут вот какое дело.
Она слегка понизила голос, и Эркин, не выпуская Алисы, подался к ней.
— Алиса растёт. Я все её вещи взяла. Я думаю, что получше, а её уже мало, я отдам Зине для Кати. Ты как? Не будешь против?
— Нет, конечно, — кивнул Эркин. — И… и если так, то, может, Найси, ну, жене Чолли, у ней совсем ничего нет.
— Женя кивнула.
— Да, я уже думала. У нас простыня есть, она стираная, мягкая, как раз на пелёнки малышу. И не Найси она, — улыбнулась Женя, — а Настя. Анастасия. Правда, красивое имя?
Эркин подумал и согласился.
— Да, красиво.
Алиса, не слушая их, держала двумя руками ладонь Эркина, перебирала его пальцы, что-то шёпотом приговаривая. Играла.
— Ну, — Женя посмотрела на свои часики. — Десять минут до обеда. Давай собираться. Алиса, одевайся.
Алиса нехотя слезла с колен Эркина и, сопя, стала натягивать ботики, шапочку, пальто. Женя помогла ей справиться с самыми трудными пуговицами, получше натянула шапочку, закрывая лоб и уши.
— А теперь иди и подождёшь у двери, на двор без нас не выходи. Поняла?
Алиса кивнула. Когда она вышла, Женя быстро пригладила волосы, надела пальто и повязала шаль. Эркин взял свою куртку и вышел следом за ней, одеваясь на ходу.
Оставшись одна, Нюся вылезла из-под одеяла и натянула платье. Спрыгнула вниз, обулась. И вместо того, чтобы надеть пальто, взяла с тумбочки маленькое круглое зеркальце. Тётя Женя добрая, разрешила ей брать его смотреться, даже специально на виду оставляет. Нюся придирчиво рассматривала себя в зеркальце. Конечно, тётя Женя красивая. Эрик недаром глаз с неё не сводит. А вот она… она некрасивая. И никому не нравится. И худая. Мощи, как её в бане назвали. Одни кости торчат, а женщина должна быть пухленькой. Нюся вздохнула и положила зеркальце на место. Взяла яблоко. Бананы свои — пять штук — она съела сразу в первый же день, как выдали. И апельсины за два дня, их тоже пять штук было. А яблоки ещё есть. Но это все так, в два дня всё съели. И по всем казармам теперь сушат апельсиновые корки. Для запаха и в вещи положить, чтоб не заводилась моль. И она сушит, хотя вещей у неё нет.
На дворе холодный порывистый ветер, ледяная крупа и холодный дождь. Низкие серые тучи плотно затягивали небо. Всё мокрое, скользкое, холодное.
У входа в столовую Эркин увидел Тима.
— Привет, ну как?
Тим озабоченно кивнул.
— Привет. Врач был, говорит, что уже не страшно. Но ещё два дня чтоб не выходили.
Женя сочувственно вздохнула.
— Ну, ничего. Как это они ухитрились?
— Лужу измеряли, — хмуро ответил Тим и не выдержал, улыбнулся. — До колена там или нет.
— Дети, что с них возьмёшь? — сказала Женя и строго посмотрела на Алису.
— Я не мерила, — сразу сказала Алиса. — И там до колена нигде нет.
— А ты откуда знаешь? — подозрительно спросила Женя.
— Ну, я ж видела, там дядя Антон прошёл, а его сапоги ниже коленки, а он не зачерпнул.
— Мой бы так соображал, — пробурчал Тим.
— Так Димка и спорил, что там неглубоко.
— Вы ещё и спорили? — удивился Эркин.
— Ага. Димка две конфеты выиграл, — Алиса, считая инцидент исчерпанным, побежала занимать место.
Тим и Эркин переглянулись и засмеялись уже оба. Так, смеясь, и вошли в столовую.
Женя за обедом особенно строго делала Алисе замечания, хотя о споре не вспоминала. Алиса, изредка поглядывая на Эркина, мужественно терпела воспитание.
С обеда пошли в барак. И пока Женя укладывала Алису, Эркин взял чистую смену и банный узелок. Алисе хотелось попросить его посидеть с ней, но, когда мама сердится, то лучше перетерпеть.
— А теперь спи, — строго сказала Женя и улыбнулась. — Игрок.
— Я не игрок, — глаза у Алисы закрывались, но стерпеть напраслину она не могла. — Я судья. Моя доля — укус с конфеты. Всё честно.
Эркин плотно сжал губы, чтобы не расхохотаться, и вышел.
На выходе из барака встретился с Чолли.
— Далеко?
— В баню.
Чолли смущённо кашлянул.
— Слушай, обмылка не будет лишнего? Свербит уже, а денег ни хрена.
Эркин кивнул.
— Талон при себе?
— Я мигом, — улыбнулся Чолли.
Эркин остался ждать его в холле, который здесь называли тамбуром. Из-за плохой погоды его использовали как курилку, и сизый дым плавал под потолком чуть выше человеческого роста. Хлопали двери казарм, бегали и суетились люди. Прошёл комендант, строго повёл глазом на курильщиков, дружно спрятавших сигареты в кулаки. Вышел Чолли с крохотным узелком из казённого полотенца.
— Пошли?
— Пошли, — кивнул Эркин.
На дворе холодный мокрый ветер ударил их по лицам с такой силой, что они невольно пригнулись. Чолли выругался.
— Вот хреновая погода, чтоб её…!
— Ага, — выдохнул Эркин, с тревогой думая, как по такой погоде ехать.
Когда они завернули за барак и ветер стал в спину, Чолли заговорил:
— Ты про О… как его, да, Ополье, — старательно выговорил он по-русски, — слышал?
— Слышал, — кивнул Эркин. — А что, туда думаешь?