Аналогичный мир - 2
Шрифт:
— Мама!
— Молчи! Ты сам себя губишь!
— Разберитесь без меня, — предложил Фредди, отступая к двери.
— Нет, подождите. Мне больше не к кому обратиться.
— Мама! — юноша рывком приподнялся на локтях. — Мама, он в другой палате, я его даже не видел. Никто не сможет сказать, что я потворствую чёрным, — он задохнулся и упал на подушки.
Фредди остановился, уже взявшись за ручку двери.
— Да-да, — кинулась к нему женщина. — Мой мальчик слаб, а они положили его рядом с чёрным. Ведь его могут лишить расы, а он
— Это русский военный госпиталь, — голос Фредди спокоен до равнодушия. — Не думаю, что они изменят свои порядки ради вас.
— Нет-нет, я не о том, — заторопилась она. — Но вы же подтвердите, что мой мальчик… Ну, скажи сам джентльмену, что ты сделаешь с этим чёрным, если…
Фредди повернулся и вышел, не дослушав. Вернуться к Ларри и предупредить? О чём? Да какого чёрта! Вон же на лестнице парень из общежития моет, надраивает ступеньки. Даже через рабочий халат видно, как мышцы играют. Нет, Ларри ничего не грозит. А если эта идиотка верещит так громко, то это её проблема.
И в кабинет Аристова он вошёл спокойно, но Джонатан, даже не поглядев на него, сразу сказал:
— Проблемы?
— Ещё нет, — Фредди улыбчивым кивком поздоровался с Аристовым, переставил стул к столу и сел верхом, положив руки на спинку. — Кто лежит в пятом боксе, Юри?
Аристов усмехнулся.
— Он не опасен, Фредди.
Фредди покосился на Джонатана и нехотя пересказал разговор.
— Однако, — хмыкнул Джонатан.
— Он не опасен, — повторил Аристов.
— А она?
— Она впадает в панику, завидев, — Аристов задумался, подбирая слово. Джонатан и Фредди ждали. — Кого-то из местных, скажем так. Её мужа убили зимой, два сына погибли на фронте, а этого… его сильно избили на День Империи. И, похоже, за то, что не захотел присоединиться к погромщикам.
— Понятно, — кивнул Фредди. — Сыграно с блеском. Я поверил.
— Почти все верят, — Аристов, улыбаясь, посмотрел на Джонатана. — Как это она вас пропустила?
— Я слишком быстро прошёл, — усмехнулся Джонатан. — А Фредди она уже, похоже, стерегла.
— Похоже, — согласился Фредди. — Ну… её проблема. Как с нашей проблемой, Юри?
— Повторю диагноз. Хронический плеврит травматического происхождения. Общее истощение. Остаточные явления дистрофии. Из самой дистрофии вы его вытащили. Ну, и ещё немного по мелочам. Динамика положительная. Прогноз благоприятный.
— Спасибо.
— Не за что, Фредди.
— Выздоровление полное? — спросил Джонатан.
— Да, — твёрдо ответил Аристов.
— Рецидив?
— В случае повторного избиения и аналогичных условий! Глупый вопрос, Джонатан. Самая залеченная рана не даёт иммунитета от пули.
— Резонно, — Фредди очень похоже передразнил Джонатана, заставив всех улыбнуться. — Юри, эта психа
— У неё одна забота, Фредди. Чтобы не полезли к её сыну. Да и бывает она нечасто. Ей ехать издалека, а с деньгами там… Я же сказал, Фредди.
— Всё, понял, — Фредди даже руки поднял ладонями вперёд.
— Ты ему скальпель покажи, Юри, — посоветовал Джонатан.
— Обойдётся, — строго ответил Аристов. — А о Ларри что ещё могу сказать? При его болезни важнейший фактор — это желание выздороветь. Он хочет.
Джонатан кивнул и встал.
— К выписке мы приедем, а может, и раньше заглянем.
— Заглядывайте, — кивнул Аристов.
— А может, и ты к нам заглянешь, Юри, — Фредди встал и поставил стул на место. — Занятие тебе мы найдём. Не заскучаешь.
— Конечно. Повторный осмотр в домашних условиях, — невинно улыбнулся Аристов.
— Точно. У каждого на своё дело руки чешутся, — согласился Фредди, выпихивая в коридор онемевшего на мгновение Джонатана. — Всё. До встречи, Юри.
— До встречи, — сказал Аристов уже закрывающейся двери.
Внезапно наступила осень. Как-то сразу в одну ночь натянулись тучи, посыпал мелкий холодный дождь. Эркин теперь начинал день с того, что растапливал печь, а уже потом плиту. Не зажигая лампы, не трогая штор, он босиком в одних трусах возился у топки. И просыпалась Женя теперь не по будильнику, а от пристукивания входной двери, когда Эркин уходил за водой и дровами. Дни шли незаметно, и один был похож на другой. Утренние хлопоты и вечерние рассказы Эркина о Бифпите и олимпиаде, стук пишущих машинок и щебет Алисы, с упоением играющей в щелбаны, мятые замусоленные кредитки, гордо выкладываемые Эркином на комод… И Женя как-то не сразу заметила, что Эркина что-то тревожит. А заметив, решила, что он просто устаёт на работе.
— Эркин, давай тарелку, я тебе ещё положу.
— Я сыт, Женя, правда.
Но Женя отобрала у него тарелку и положила ещё картошки с мясом.
— Вот, ешь.
Он кивнул и углубился в еду. Каждый раз теперь вечером Женя накладывает ему двойную порцию. И вообще… а он… Эркин вздохнул и сразу поймал на себе встревоженный взгляд Жени. Придётся говорить, объяснять. А что он может объяснить? Ведь ничего же нет, так только…
Пока он ел, Женя уложила Алису, налила ему чаю. Эркин выскреб тарелку и отодвинул её от себя, наклонился над чашкой, скрывая лицо.
— Что с тобой, Эркин? Что-то случилось?
— Нет, Женя, — он покачал головой и с усилием поднял на неё глаза. — Пока нет. Но… я не знаю, как объяснить, но… плохо будет, — и опять стал разглядывать свой чай.
— Плохо? — недоумевающе переспросила Женя.
— Да. Я не знаю, я… чувствую. Что-то будет, Женя. И Андрей говорит, — Эркин наконец оторвал взгляд от чашки и посмотрел на Женю. — Может… может, мы уедем, Женя?
Женя медленно кивнула, и он подался к ней.
— Ты согласна, да? Женя?