Аналогичный мир - 2
Шрифт:
— Ага-а, — соглашалась Алиса, покорно крутясь под её руками.
Когда Женя уложила Алису, в кухне грохнула об пол вязанка. Женя ещё раз подоткнула одеяльце и вышла в кухню. Эркин, сидя на корточках перед плитой, поправлял огонь.
— Чайник уже кипит, — сказал он, не оборачиваясь.
Женя молча подошла и села рядом с ним, ткнулась лбом в его плечо, обняла. Эркин потёрся щекой об её волосы.
— Женя, я ещё воды принесу сейчас и закрою всё, хорошо? — его шёпот словно погладил её.
Женя с трудом оторвалась
— Да. Воды хватит, я сейчас приготовлю что-нибудь.
— Ты устала, не надо.
Но Женя уже хлопотала у шкафчика и стола.
— Нет, я быстро. Ты закрывай всё и поднимайся, уже темнеет.
— Ага.
Выходя из кухни, Эркин захватил вёдра, и Женя только покачала головой. Молчаливое упрямство Эркина было ей уже хорошо знакомо. Ну что, яичницу, что ли, быстренько сделать? Да, окна в комнате, чтобы со двора не увидели.
Женя задёрнула и расправила шторы, зажгла лампу и побежала на кухню, где уже накалилась сковородка. Три яйца. Ей одно, Эркину два. И чай заварить.
Эркин внёс в кухню полные вёдра, вышел в прихожую запереть дверь и прошёл в кладовку переодеться.
— Эркин, у меня готово уже.
— Да, — сразу откликнулся он. — Иду.
Женя накрыла на стол, загородила лампу маленькой складной ширмой, выложила из сумочки остатки шоколада и ещё одну плитку, повернулась к двери и едва не столкнулась с Эркином, который нёс сковородку с шипящей и стреляющей яичницей и чайник.
— Куда прикажете ставить, мэм?
Его плутовская улыбка обожгла Женю, словно солнечный зайчик ударил в лицо. Эркин поставил чайник и сковородку на стол, сел на своё место и, всё ещё улыбаясь, ожидающе посмотрел на Женю. Она негромко, чтобы не разбудить Алису, засмеялась в ответ и села к столу, разложила яичницу по тарелкам.
— Ты ел что-нибудь в городе?
— Ага, — Эркин энергично расправлялся с яичницей. — Вкусно как, Женя. У вас как, всё порядком обошлось?
— Порядком, — улыбнулась Женя. — Мы отлично прогулялись. Бери ещё. Я больше не хочу. Бери-бери, мы очень хорошо пообедали в Гатрингсе.
Эркин недоверчиво посмотрел на неё, но она уже положила ему на тарелку остатки яичницы, налила чаю.
— Ты рано вернулся?
— Ну, я сразу на шоссе пошёл и на попутке поехал, — Эркин улыбнулся. — На русской машине. В кабине ехал. Как… как лендлорд. Уф, вкусно как, спасибо, Женя.
— На здоровье.
Женя смотрела, как он пьёт чай, и скручивала шоколадную фольгу в две длинные узкие полоски. Одну обернула себе вокруг правого безымянного пальца, проверила, как снимается и надевается колечко. Эркин рассеянно смотрел на неё, о чём-то задумавшись, и вздрогнул, когда она взяла его за руку.
— Что?
— Подожди, сейчас объясню.
Женя сделала ему такое же кольцо на безымянный палец правой руки, сняла и положила рядом со своим. Она придумала это ещё в Гатрингсе
— Эркин, ты знаешь, что мы сегодня сделали?
— Ну-у, — Эркина насторожил её торжественный тон, и отвечал он потому неуверенно. — Ну, документы получили. Ну-у, — и вдруг догадался: — Мы поженились, так?
— Так, — кивнула Женя. — Когда люди женятся, они дают друг другу клятву.
— Что?!
— Да. Теперь так, — она надела ему на мизинец своё колечко, а его на свой палец, встала, потянув его за собой. — И повторяй за мной. Я, Евгения Маликова…
Она сделала паузу, и Эркин, уже начиная понимать, сказал внезапно пересохшими губами:
— Я Эркин Мороз…
— …В здравом уме и твёрдой памяти…
— В здравом уме и твёрдой памяти.
— …Беру тебя в супруги…
— Беру тебя в супруги.
— …И обещаю тебе…
Женя говорила торжественно и даже чуть сурово, сразу и вспоминая, и придумывая. И Эркин повторял за ней таким же строгим тоном.
— … Любовь и верность… в здоровье и болезни… в радости и печали… рядом и вдалеке… и клянусь в этом… и только смерть разлучит нас.
Эркин нахмурился и впервые не повторил, а сказал по-своему.
— И даже смерть не разлучит нас, — и, отвечая на удивлённый взгляд Жени, упрямо сказал: — Я и там буду верен тебе.
— И я тебе, — кивнула, соглашаясь, Женя. — А теперь меняемся кольцами. Вот так. И ты мне надень. Ага. И поцелуемся. Вот теперь всё по правилам.
Эркин всё ещё обнимал её, и Женя засмеялась и тут же заплакала.
— Ты что? — испугался Эркин. — Женя?
— Ничего, — она прижалась щекой к его груди и всхлипнула. — Я о маме подумала. И папе. Они были бы так счастливы. У меня свадьба, а их нет.
Эркин молча обнимал её, прижимая к себе. Он не знал, что сказать, он о таком не думал, старался не думать. Зибо… Зибо бы обрадовался… да нет, старику такое и в страшном сне бы не привиделось. И не считал он никогда Зибо отцом, это была насмешка белых над Зибо и над ним, только старый раб-дурак мог поверить. Нет, но… но Женя…
Женя всхлипнула в последний раз и подняла голову.
— Ох, извини, Эркин, у нас радость, а я плачу.
Эркин осторожно поцеловал её в глаза, собирая губами слёзы.
— Ничего. Я… я просто… я не знаю, что надо говорить, Женя.
— Ничего и не надо, — засмеялась Женя. — Мы сейчас чай ещё будем пить. С шоколадом.
Они снова сели за стол. Чай уже остыл, но им было не до этого. Эркин то и дело косился на поблескивающее у него на руке кольцо. Женя заметила это и улыбнулась.
— Женя, — осторожно спросил Эркин, — если его всё время носить…
— Ну что ты, нет, конечно. Настоящие кольца золотые, и… — Женя вздохнула, — нельзя этого сейчас. Вот переедем когда, устроимся…