Аналогичный мир - 3
Шрифт:
— Я сейчас.
И вышел. Бурлаков кивнул ему вслед. Да, всё правильно, им нужно уложить спать девочку. Беленькую, синеглазую, чем-то неуловимо похожую на Анечку. Милочка была шалунья, хохотушка, а Анечка — серьёзная, с философским складом ума… «Прекрати! — оборвал он сам себя — Это уж ни в какие ворота не лезет, годы посчитай, Анечка старше Серёжи».
В кухню вошла Женя, старательно улыбнулась.
— Сейчас ещё чаю попьём.
— Да, спасибо, — Бурлаков так же, почти естественно улыбнулся ей. — Какая хорошая у вас девочка.
— Спасибо, — просияла Женя и обернулась к двери. — Спит?
— Да, — в кухню вошёл Эркин и сел
— Она напугалась тогда, — Женя разливала чай. — Сначала обыск этот…
— Свора вломилась ночью, — Эркин невесело усмехнулся. — Обошлось, правда.
— Обошлось?! — возмутилась Женя. — Ты забыл, как тебя избили?
— За что? — быстро спросил Бурлаков.
— А чтоб краснорожая скотина своё место знала и помнила, — ответил по-английски Эркин и, перемешивая русские и английские слова, продолжил: — Да нет, меня-то не очень, обидно, конечно, но и хуже бывало, а вот потом они, свора эта… — он явно проглотил ругательство, — потом они что творили! — и, быстро посмотрев на Женю, буркнул: — вспоминать неохота.
Женя понимала, что Эркин не хочет говорить при ней, понимала и почему, но Бурлакову же надо знать об Андрее, о сыне, он имеет на это полное право.
— Расскажи об Андрее, Эркин, — попросила она.
Эркин посмотрел на Бурлакова.
— Вы… вы знаете, как он погиб? Хотя нет, — тут же сам ответил себе, — откуда. Так, когда нас на рынке хотели на торги загнать, мы отбились, выскочили из кольца. И… и мы решили пробиваться в Цветной и там уже намертво стоять, — незаметно для себя он полностью перешёл на английский. — Ну, я и попросил Андрея сходить ко мне домой, забрать Алису и Женю, в Цветной их отвести, — Эркин виновато вздохнул. — Моя вина, конечно, Я Андрея послал, сам в Цветной удрал, а он…
— Сам бы ты и не дошёл, — резко сказала Женя. — Перестань, Эркин, сколько можно?! Ты ни в чём не виноват.
— Виноват, — упрямо, — упрямо наклонил голову Эркин. — Мне Андрей ещё летом говорил, что сваливать надо, это я до последнего дотянул. Ладно, не обо мне сейчас речь. Вам, — он твёрдо посмотрел в глаза Бурлакову, — вам ведь про Андрея надо. Так? — и продолжал то по-русски, то по-английски. — Андрей дошёл. Женя…
— Я на работе была, — перебила его Женя.
— Да, он Алису одел, взял деньги, документы, и повёл Алису. Свора увидела, погналась за ними. Он отдал документы и деньги Алисе. И велел ей идти ко мне, в Цветной. Показал дорогу, а сам… словом, Алиса под кусты забилась, а он на виду остался, отвлёк их на себя. И… понимаете, она, Алиса, видела, что они с ним… Как били его. Я знаю, Андрей бы отбился, ушёл, он… он с одним ножом сильнее, чем иной с автоматом, а он… он на себя всё принял, чтоб Алису не стали искать. И она видела. И как облили его из канистры. И подожгли. Она говорила… он кричал, а они смеялись. И спрашивала меня, почему они смеялись? А что я…? Ладно, — Эркин опять явно сдержал, сглотнул готовые вырваться слова.
Бурлаков, сидевший всё время с каменным, чтобы не разрыдаться, лицом, тихо спросил:
— Его… похоронили там?
— Да, — кивнул Эркин. — В Джексонвилле. Со всеми нашими. У Цветной церкви. Не в Овраге навалом, а сделали кладбище, могилы, поп молитвы читал, пел… Всё, как положено сделали.
— И девятый день, и сороковины справили, — тихо сказала Женя.
— Спасибо, — вытолкнул Бурлаков.
И, поняв его невысказанную —
— Спасибо, — повторил Бурлаков, когда Эркин замолчал. — Большое вам спасибо.
— За что? — горько удивился Эркин.
— За всё, — не очень вразумительно ответил Бурлаков.
Но его поняли.
— Уже поздно, — Бурлаков отодвинул чашку с нетронутым чаем, — мне пора, спасибо ещё раз, — и улыбнулся.
И Эркин, увидев эту улыбку, вдруг резко отодвинулся от стола, быстро уверенно распутал петлю от ремешка, выдернул из кармана и на ладони протянул Бурлакову.
— Вот, возьмите.
Бурлаков недоумевающе протянул руку и взял продолговатую, удобно ложащуюся в ладонь… повертел в пальцах, явно пытаясь сообразить, что это и для чего? Рукоятка ножа? Явная самоделка, такие часто мастерят… Или талисман? Судя по кольцу и ремешку — да. Ему его отдают, почему? И зачем? И тут Эркин заговорил:
— Андрей мне нож делал, ну, наточил заново и рукоятку сделал, по руке мне подогнал. А на Хэллоуин, когда арестовывали нас, оружие отбирали, я лезвие отломал, вот рукоятку мне и оставили. А кольцо я уже здесь приклеил, и ремешок сделал, чтобы носить с собой. Она всегда при мне. Возьмите. Это Андрей делал.
Бурлаков медленно кивнул. Женя встала и подошла к Эркину, встала за ним, положив ладони ему на плечи. И он, почувствовав её одобрение, улыбнулся.
— Но… но у вас ничего не останется, — сказал Бурлаков.
Эркин нахмурился. Не на Бурлакова, на себя. Что вздумал ловчить. Нашёл с кем.
— Дом, где Андрей жил, разграбили, хозяйку убили. Но… но вот ящик его передали. Идёмте.
Он ловко встал, не потревожив Женю, и повторил:
— Идёмте.
Бурлаков, по-прежнему держа на ладони рукоятку, пошёл за ним. Эркин двигался быстро и уверенно, как решившийся на что-то человек. А он и решил. Если Бурлаков хоть слово скажет, он отдаст ящик. Бурлаков — отец, всё Андреево ему отходит по праву. А он сам… ему-то что, он Андрея и так помнит.
В кладовке Эркин включил свет и вытащил ящик, поставил на стол-верстак, раскрыл.
— Вот, здесь всё лежит, как Андрей положил. Это всё его, — и, не удержавшись, чтобы уже всё было ясно, сказал: — Всё, что осталось.
Женя, стоя в дверях кладовки, молча смотрела на них. И когда Эркин пошёл к двери, молча кивнула ему. Они вернулись на кухню, сели рядом к столу и стали ждать.
Бурлаков вошёл в кухню и очень спокойно сказал:
— Большое спасибо. Мне пора идти.
— Я провожу вас, — встал Эркин.
— Нет, спасибо, — возразил Бурлаков. — Я отлично доберусь до гостиницы.
И уже в прихожей, поцеловав на прощание Жене руку и обменявшись рукопожатием с Эркином, он спросил:
— Могу ли я…?
— Конечно, — перебила его Женя. — Конечно, заходите. Всегда будем рады вас видеть.
Эркин молча кивнул, присоединяясь к ней.
Последние фразы, ещё один решительный отказ от проводов, и за Бурлаковым закрылась дверь.
Женя посмотрела на Эркина, вздохнула. Он мягко обнял её, привлёк к себе. Немного постояв в обнимку, они вернулись на кухню. Убрать, привести всё в порядок и спать уже пора, поздно, и Эркину завтра в первую. И в этих, в общем-то, привычных хлопотах прошёл вечер.