Аналогичный мир - 3
Шрифт:
— Ну, конечно, Джинни.
Джинни поцеловала её в щёку и убежала. Норма убирала посуду и улыбалась. Как хорошо, что всё кончилось, её Джинни стала прежней, нет, даже ещё лучше. Доктор Айзек был прав — смена обстановки и положительные эмоции, и ещё время. Вместе они всё вылечат, без всяких микстур и таблеток.
Женя сидела, подперев кулачком щёку, и смотрела, как Эркин пьёт чай. Он уже рассказал ей про всё, она его успокоила, что ошибки пустяковые, он — молодец и, конечно, со всем справится. А завтра он после работы придёт домой, они с Алисой пообедают,
Эркин кивал, соглашался, что, конечно, Жене бежать с работы домой, а уже потом отводить Алису на занятия, то получится слишком поздно. А когда он во вторую смену, он будет водить Алису в Центр с утра, тоже удобно. Отвёл, опять же прошёлся за покупками, забрал Алису, привёл домой, они пообедают, и он пойдёт на работу. Расписание занятий так и делали, под работающих родителей.
Женя видела, что Эркин чего-то недоговаривает, было что-то ещё, и это тревожит его. Но не спрашивала. Сам расскажет.
Эркин поднял на неё глаза, виновато улыбнулся.
— Знаешь, я не знаю, как это сказать, но… так получилось. Английскому Джинни учить будет, мисс Дженнифер Джонс, ну… — он запнулся.
— Джинни — отличная девушка, — пришла ему на помощь Женя. — И учительница хорошая.
— Да, но когда она заговорила с нами, я…
Я испугался, Женя.
— Испугался?! — изумилась Женя. — Чего?
— Не знаю, — он растерянно пожал плечами. — Я… я словно опять там оказался, до Свободы.
Женя молча удивлённо смотрела на него, и Эркин опустил веки, прикрывая глаза, лицо его стало строгим и отрешённым.
— Женя… я не понял ещё, я потом тебе скажу, ладно?
Она кивнула. Так всегда и было, он всегда потом ей рассказывал, не сразу, не всё, как мог. Женя чувствовала, что многое он утаивает, но так же ясно чувствовала, что делает он это, оберегая её, и не обижалась. Обижаться на защиту глупо. Она протянула руку и погладила Эркина по плечу. Эркин перехватил её руку и поцеловал.
— Спасибо, Женя, — он улыбнулся и встал. — Я уберу сейчас, и пойдём спать, да?
— Да, — Женя тряхнула головой и тоже встала. — Уже поздно, тебе завтра в первую.
— Да, — Эркин быстро и ловко убирал со стола. — Ты иди, ложись, ты тоже устала. Да ещё я со своими… фокусами.
Женя улыбнулась, подошла к нему и поцеловала в щёку.
— Родной мой.
Эркин счастливо улыбнулся.
Они уже лежали в постели, а он всё пытался понять, почему, нет, чего он испугался? Ладонь Жени на его груди, её дыхание рядом, он сам, его близкие в безопасности, да, умом он всё понимает, а так… Эркин закрыл глаза: надо спать, завтра с утра на работу.
Плотная темнота, мягкая тяжесть придавливает его, распластывает по постели, и звонкий весёлый голос:
— А сейчас посмотрите сюда…
…Он сидит в стойле быка у его ног, почёсывая ему подгрудок. Бык косится на него, мерно двигая челюстью, переступает, погромыхивая цепью. Самое безопасное место во всём имении. Ни одна сволочь надзирательская сюда не сунется. И даже Зибо не рискует заходить к быку. В скотной чисто, коровы поены, корм и вода заданы. Правда, припёрлась
— А это коровки, — звучит звонкий весёлый голос. — Они дают нам молочко…
…Эркин рывком откинул одеяло и сел. Вот оно! Узнал! Она была учительницей в имении, учила детей, и это её он тогда вытаскивал из щели за брикетами. Ох, чёрт дери, как неладно!
Женя дышала по-прежнему ровно, он, кажется, её не разбудил. Эркин встал и, не включая свет, не одеваясь, пошёл на кухню. По дороге, в прихожей, нашарил в кармане полушубка сигареты и спички. Так он их носил с собой, чтобы, если что, не ломать компанию, но сейчас остро захотелось закурить, вот захотелось — и всё, и он… он же свободный человек, делает, что хочет.
Женя проснулась от ощущения пустоты рядом и смутного чувства тревоги. Эркин? Что-то случилось? Она зажгла лампу на тумбочке, встала, накинула халатик и вышла из спальни. Всюду темно и тихо. Где он? Где его искать в огромной квартире? Вроде… вроде на кухне что-то… Она вошла в кухню и сразу увидела его силуэт. Эркин отодвинул штору и, стоя у окна, курил.
— Женя? Я разбудил тебя?
— Нет, — Женя подошла и обняла его. — Тебе не холодно?
— Нет. Женя, я вспомнил. Она, мисс Дженнифер Джонс, — он заговорил по-английски, — она была в том же имении, учила хозяйских детей.
— Ну и что? — Женя погладила его по плечу, спине. — Что в этом такого, Эркин?
— Если она узнает меня… — Эркин не договорил.
— Ну и что? — по-прежнему не понимала Женя. — Ты был там скотником, да?
— Да, — кивнул Эркин. — Что я… спальник, знает ли она это… Не знаю.
— Даже если и знает… Ну, успокойся, Эркин, ничего страшного в этом нет. Или, — вдруг догадалась она. — Эркин, она… обижала тебя?
— Нет, — Эркин невольно улыбнулся. Женя не увидела, а почувствовала его улыбку. — Нет, Женя, у меня нет обиды на неё.
Ну, вот видишь, всё в порядке.
Женя поцеловала его в щёку.
— Ты докури и ложись. А то поздно уже.
— Да, — он снова заговорил по-русски. — Ты ложись, Женя, я сейчас.
Она ещё раз поцеловала его и ушла. Света они не зажигали, и, глядя в окно, Эркин видел не себя, а ночную заснеженную улицу. «Ничего страшного». Если б только он мог объяснить… она скажет правду, а правда однозначна: попытка изнасилования. Даже если забыть, что он спальник, что цветной, индеец, раб… да, здесь это неважно, но остаются один на один: сильный мужчина и слабая девушка. Он — нормальный здоровый мужчина, и ему не доказать, что тогда он был… перегоревшим спальником, неспособным на изнасилование… просто потому, что не способен. А изнасилование — всюду преступление. И попытка тоже. Об этом много толковали в лагерной курилке у пожарки. Что же ему делать? И один ответ. Ничего. До сих пор она его не узнала. Может, и потом не узнает. Значит, надо оставить всё как есть. И жить дальше так, будто ничего не было. И может… может, и обойдётся. Всё-таки была ночь, темно, и он тогдашний… Вряд ли она его разглядела, а до этого он видел её только издали, а она рабов не рассматривала. Может, и обойдётся.