Аналогичный мир - 3
Шрифт:
— По жене судя, на вырост взял.
Бывает. Так ты говоришь, мальцом через десять лет заниматься придётся, — встал Фёдоров. — Ну, тогда я пошёл.
— С богом, участковый, — проводил его комендант.
К новым жильцам — Черновым — Фёдоров пошёл вечером, когда дома нет только работающих во вторую смену.
Он не ждал, что ему так легко, ни о чём не спрашивая, откроют. И не ждал, что страх Мани сразу получит такое наглядное подтверждение. Да, от одного вида высокого широкоплечего негра не по себе делается. И в руках ничего, и одет
Представился он по-русски, но дальше разговор повёл по-английски, чтобы ссылок на незнание языка не было.
— Ваши документа, пожалуйста.
— Да, сэр, — так же по-английски ответил негр.
Зина сгребла, прижала к себе детей. Катя сразу уткнулась в её юбко, спряталась, а Дим подсматривал, но стоял тихо. Тим покосился на них через плечо, и Зина, сразу поняв, ушла с детьми в кухню. Тим перевёл дыхание. Все их вещи были сложены в прихожей прямо на полу в углу, и его сумка там же. Тим взял её, открыл и достал документы, протянул всю пачку.
— Пожалуйста, сэр.
Но приём — сразу дать просимое и тем одновременно освободить свои руки и связать руки противника — не прошёл. Фёдоров брал по одной бумажке, просматривал и возвращал. Руки оказались связанными у Тима.
Разрешение на оружие Фёдоров просмотрел особо внимательно.
— А где само оружие?
— Да, сэр, — кивнул Тим, убирая остальные бумаги обратно в сумку.
Теперь, когда стало понятно, зачем пришёл этот полицейский, он почти успокоился. Бросив сумку к вещам, Тим вошёл в уборную и через несколько секунд вернулся со свёртком.
— Вот, сэр.
Фёдоров сверил марки, номера, вытащил из ножен холодно блестящий кинжал, осторожно, но умело попробовал заточенное с двух сторон лезвие.
— Малец не доберётся? — спросил он по-русски.
— Нет, — так же по-русски ответил Тим. — Надёжно.
Фёдоров вернул ему разрешение и оружие.
— На регистрацию в понедельник придёшь, в отделение. Где это, знаешь? — Тим кивнул. — В четвёртый кабинет.
— Когда в понедельник? — спросил Тим.
— У тебя какая смена?
— Я ещё не знаю. Сказали, что график скользящий, и в четверг во вторую, — обстоятельно ответил Тим.
Фёдоров кивнул. А неплохо по-русски говорит, и понимает вполне. И разрешение выдавала контора… известная.
— Это где, в стройуправлении?
— Нет, — Тим улыбнулся нехитрой ловушке. — НА автокомбинате.
— Вот в свободное время и зайдёшь. С оружием и документами.
Тим кивнул. И тут из кухни осторожно выглянула Зина. Из-за её бока сразу высунулась мордашка Дима. Фёдоров улыбнулся им. Козырнул.
— Извините за беспокойство. До свидания.
— До свидания, — ответил за всех Тим.
Зина только беззвучно шевельнула губами, а Дим хотел что-то сказать, но Зина закрыла ему рот ладонью.
Тим, ловко удерживая в одной руке свёрток и документы, проводил милиционера до двери, вежливо из-за его спины открыл её перед ним и, когда Фёдоров вышел, без стука захлопнул и быстро дважды повернул оба замка. Вывернувшись из-за Зины, Дим кинулся к нему, но Тим взглядом
Тим почувствовал, что Катя дрожит, и взял её на руки. Катя обняла его, уткнувшись лицом в его шею.
— Пап, — дёрнул его снизу за рубашку Дим. — Пап, ты совсем-совсем не ипугался?
Тим улыбнулся.
— Бояться можно, Дим. Нельзя показывать страх.
— Всегда-всегда?
— Иногда можно и показать, — продолжал улыбаться Тим, глядя куда-то в пустоту над головой Зины.
— А когда можно? Ну, пап?!
— Когда это нужно, Дим.
Зина подошла и обняла Тима вместе с Катей. Дим, цепляясь по-обезьяньи, полез по Тиму наверх. Тим помог ему и встал так, чтобы их головы были вместе.
Наконец Катя перестала дрожать, а Зина плакать.
— Ну вот, — Зина вытерла глаза и улыбнулась. — Поздно-то уже как, ночь совсем. Спать пора.
— Да, — Тим опустил детей на пол. — Пора.
— Тима, — захлопотала Зина, — спать на кухне, может, будем. Там, вроде, потеплее. И обжили уже.
— На первую ночь сойдёт, — согласился Тим.
Два одеяла, простыни, его и Зинина куртки, ещё всякие вещи… Ладно, бывало и хуже. Но завтра же надо купить и постели, и кровати, и вообще… Ремонта делать не надо, так что они могут сразу обставлять квартиру. Всё это Тим сказал Зине, пока они сооружали на кухне постель.
— Ну да, ну да, — кивала Зина, заворачивая их обувь в какие-то тряпки, чтобы сделать изголовье. — Сегодня уж по-беженски, конечно.
— Сначала… сначала с утра пойдём в Старый город. Мне про один магазин рассказали. К Филиппычу. Там всякую мелочь хозяйственную и купим. И постели. Привезём и тогда в мебельный, — говорил Тим.
— Тима, а с одеждой-то…?
— В четверг с утра, — сразу решил он. — Мне во вторую, успеем. Ну вот. Спасть только в одежде будем.
— Я рейтузики на них надену, — сказала Зина. — Прямо на голое. И свитерки. Не замерзнут.
Наконец улеглись. Дети в серёдке, они с Зиной с боков. И тихая темнота, наполненная сонным дыханием детей. И, как прошлой зимой, тёплое тельце Дима рядом, и прямые тонкие волосы Дима, колышущиеся возле лица. Но нет, он слышит дыхание ещё двоих. Совсем тихое, даже сейчас испуганное Кати, и ровное приятное тепло дыхание Зины. Да, это последняя ночь, когда они спят вот так, в одежде, вповалку, как в рабском бараке. Больше такого не будет. Это его дом, и он будет не хуже тех домов. И… и Зина права: будет лучше. Это его семья, его дом. Как говорили в лагере? Если выжили, то и проживём. Да, всё так. И… и спасибо Старому Сержу, что сделал это для него и Дима. Здесь жить можно. И он будет здесь жить. Раньше, когда они с Димом вот так спали, он обнимал сына, прижимая его к себе. И сейчас Тим вытянул руку, накрыл ею и Дима с Катей, и Зину. Вот так. Он всё сделает, чтобы защитить их. Они доверились ему, и он их не предаст.