Аналогичный мир - 4
Шрифт:
На перроне по-ночному пусто и тихо. Большой — Андрей такого ещё не видел — поезд плавно втягивался под крышу перронного навеса. Гнусавя и подсвистывая, заговорил вокзальный репродуктор. Не слушая его, Андрей быстро пошёл вдоль поезда, отыскивая свой вагон. Ага, номер пять, вот он. К его удивлению, не спешивший Степан Медардович тоже уже подходил к этому вагону, и проводник, стоя в дверях, приветливо улыбался ему.
— Доброго здоровья вам, позвольте помочь.
— И тебе здравствовать, Арсений, спасибо.
Степан Медардович вошёл в вагон, проводник принял у носильщика его чемодан
— А тебе чего?
Андрей молча, сдерживая себя, показал билет. Проводник медлил, и андрей очень спокойно, угрожая этим спокойствием спросил:
— И в чём проблема?
— Проходи-те, — наконец выдохнул проводник, отступая вглубь тамбура.
Андрей вошёл в вагон, и сразу же поезд дрогнул и двинулся, набирая ход.
На полу ковёр, на окнах белоснежные, топорщащиеся от крахмала занавески, все двери закрыты. Ну да, время позднее, все спят, здесь не какая-нибудь шушера-мушера, а господа, вроде Степана Медардовича, их беспокоить ни-ни. Вот и четвёртое купе, места семь и восемь. У него — Андрей посмотрел зажатый в пальцах билет — восьмое, и он спокойно взялся за дверь. Она не открывалась, а откатывалась вбок, и он не сразу с ней справился.
Двухместное купе было пустым. Два пухлых дивана, застеленных белым, как и занавески, бельём, а одеяло даже в пододеяльнике, на маленьком, но со скатертью столике вазочка с цветами, пачка дорогого печенья, пакетики с сахаром… всё для чаепития. Ну, ладно. Андрей огляделся ещё раз, опустил сумку на пол и снял куртку. Ух ты, не только крючки, но и плечики к ним предусмотрены, для верхнего, для пиджака и брюк отдельно. Андрей невольно нахмурился. Этого он не предусмотрел и во что переодеться не взял, потому и поехал в джинсовом, чтоб не бояться помять во сне. Ну… ладно, пока он один, то и это без проблем.
В купе заглянул проводник.
— Билет, пожалуйста.
Андрей протянул ему билет, чтобы тот убрал его в свою сумку-планшет.
— Чаю принести?
— Андрей улыбнулся. Ни тебе пожалуйста, ни извольте, но ссора с проводником никак не входила в его планы, и потому ответил он нейтрально-дружелюбно.
— Спасибо, хорошо.
— Сейчас будет.
Проводник ушёл, и Андрей стал устраиваться. Выложил из сумки свёрток с бритвенным прибором, вот чёрт, сменку-то он взял, всё-таки на три дня поехал, а вот чтоб переодеться-переобуться не захватил. Но под диваном, куда он заглянул в поисках ящика для багажа, обнаружились тонкие, похоже, что разовые шлёпанцы с фирменным знаком. — похожим на рельсы с крыльями, ну, ты смотри, как здоровско. Андрей быстро расшнуровал ботинки и сбросил их. Шлёпанцы казались безукоризненно чистыми, и он снял и носки, засунул их в ботинки, а те поставил на место шлёпанцев. Нашлось и место для сумки. Проводник принёс ему стакан тёмно-янтарного дымящегося чая в серебряно-блестящем подстаканнике с такой же эмблемой.
— На здоровье вам, — уже уверенно пожелал проводник.
— Спасибо, — Андрей кивком показал на второй диван. — А сюда когда подсядут?
— Не могу знать. Но до Демировска можете спать спокойно. Если понадобится что, вот, вызовите меня.
Андрей выслушал объяснения, какая кнопка для чего предназначена,
Закончив обследование двери, Андрей сел к столу и распечатал пачку печенья. Есть особо не хотелось, но раз положено и за всё заплачено…
Время неумолимо двигалось к ночи. Эркин сделал уроки, они с Алисой поужинали, а Жени всё не было, и Эркин понял, что судьбы не избежать.
— Всё, Алиса, пора.
Алиса, заворожено следившая, как он моет и расставляет посуду, послушно вылезла из-за стола.
— Иди, переодевайся и в ванную.
— Ага, — согласилась Алиса.
Эркин расправил полотенце на сушке и пошёл в ванную. И почти сразу прибежала Алиса уже в трусиках и маечке.
— Вот, Эрик, я готова.
— Ну, давай, — вздохнул Эркин, — раздевайся.
Он открыл краны и сделал, на его взгляд, подходящую воду, заткнул пробкой сток. Чтобы не забрызгать костюм, снял и отложил рубашку, оставшись в штанах.
— Какая пена: Уточка или ёлочка?
— Уточка-уточка, — суетилась голая Алиса. — Две головки влей, хорошо? Чтоб пены побольше.
На флаконе написано: «Для волос и тела», — так что подойдёт.
— Готово.
Пены, в самом деле, получилось много, как бы Алиса не захлебнулась в ней, и, когда Алиса попросила его помочь ей забраться, Эркин не стал спорить, а взял её за подмышки, поднял и поставил в ванну. Алиса счастливо взвизгнула и замотала головой, рассыпая по плечам белые тонкие волосы.
Как мыла Алису Женя, Эркин ни разу не видел и поэтому, ещё1 раз вздохнув, взялся за дело по своему разумению.
Как мылись в питомнике до первой сортировки, он помнил плохо, а потом… обычно мелюзгу мыли старшие. Намыливали, растирали по телу мочалками и окатывали водой или загоняли под душ. Мыли его, потом и сам мыл. Так что… надо просто не обращать внимания, что Алиса белокожая, и мыть не как в работе, а как свою.
Алиса стояла в ванне, и пена доходила ей почти до груди. Эркин кувшином зачерпнул из-под пены воды.
— Глаза закрой.
И облил её сверху, затем набрал пены ей на голову, растеребил, втёр пену в волосы и снова окатил. Алиса восторженно визжала и прыгала на месте, расплёскивая воду и пену.
— Эрик, глаза можно открыть?
Он посмотрел на её лицо и засмеялся: на лбу Алисы торчали, как рожки, клочья пены.
— Сейчас.
Мокрой ладонью он протёр ей лицо.
— Теперь открывай.
Алиса заморгала слипшимися от воды ресницами, отвела с лица мокрые волосы.
— Ой, как здоровско!
— Ага, — согласился Эркин и показал ей губку в форме рыбы. — Твоя?
— Ага!
Эркин уже спокойно набрал на губку пены и стал мыть Алису. Она послушно поворачивалась к нему то одним, то другим боком, поднимала и опускала руки. Наконец Эркин ещё раз окатил её из кувшина.
— Всё, вылезай.
— Эрик, ну, я ещё поплескаюсь, ну, столько пены, — попросила Алиса и, видя, что он колеблется, выпалила главный довод: — Мама мне всегда позволяет.