Аналогичный мир - 4
Шрифт:
— Здесь не получится, на вокзал смотаемся, там в шесть пятнадцать скорый с Печеры транзит скидывает.
— Идёт, — кивнул Андрей. — У меня там сумка в хранении.
— Ну, так поехали, — кивнул Макарыч. — Здесь глухо.
Андрей улыбнулся и сел поудобнее.
На вокзале, пока Макарыч ловил клиентов, он сбегал в камеру хранения за сумкой, а, когда вернулся, в машине уже сидели на заднем сиденье трое — двое рослых мужчин, а между ними женщина, маленькая и худенькая, как подросток. Андрей засунул сумку в забитый чемоданами багажник и сел рядом
— Всё, поехали, — стронул машину Макарыч.
— Так это тебя ждали? — весело удивилась женщина.
— А что? — сразу ответил Андрей. — Разве не видно, какой я особенный?
Мужчины засмеялись, а Макарыч насмешливо хмыкнул.
Но общим разговор не стал. Пассажиры тихо говорили о чём-то своём, Макарыч глядел на дорогу, а Андрей на его работу. Учёба вприглядку — всё равно учёба. Вёл Макарыч машину легко, немного рисуясь, но совсем немного. Стало уже совсем темно, и дорога в мокрой подмерзающей корке, но скорости Макарыч не снижал.
— Рассадино, — сказал он, не оборачиваясь, когда показались светящиеся окна деревни.
— Четвёртый слева, — ответил один из мужчин.
Макарыч мягко притормозил у высоких дощатых ворот. Пассажиры, теснясь, выбирались из машины. Вышли и Андрей с Макарычем помочь с багажом. Гостей, видимо, ждали, и из боковой калитки вышла высокая старуха в накинутой на плечи тёмной шали, а за ней двое высоких, как она, подростков. Пока старуха обнимала и целовала приехавших, мальчишки споро разобрали выгруженные из багажника чемоданы и поволокли их внутрь. Андрей захлопнул багажник и вернулся в машину, а минуту спустя сел на своё место Макарыч, захлопнул дверцу и рванул с места. По его довольной ухмылке, Андрей понял, что чаевые были щедрыми.
— Ну, — вздохнул Макарыч, выруливая на большую дорогу. — С богом и домой. Хорошо погулял-то, Андрюха?
— Лучше всех, — весело ответил Андрей.
— За каким таким ездил-то? Неуж, ближе Царьграда шмоток не нашёл?
— Проведать надо было человека одного, — Андрей усмехнулся. — С довойны не виделись.
— Война ж тебя старше, — удивился Макарыч.
— Мы в Пограничье жили, — объяснил Андрей. — Как под Империю попали, так для меня война и началась.
— Ну, тогда понятно, — кивнул Макарыч. — Хлебнул, значит.
— Досыта, — серьёзно ответил Андрей.
— Слышал я про угон. Говорят, страшное творилось. Сколько семей порушилось.
Он говорил не спеша, пересказывая слышанное и читанное, а Андрей соглашался и поддакивал. Спорить не о чем, а что Макарыч и десятой доли не знает, как оно там было, так ему и не надо всего знать, крепче спать будет. Когда всё знаешь и помнишь, жить тяжело.
— Тебе в «Холостяжник»?
— Нет, на «Корабль».
— К брату, значит, — кивнул Макарыч и свернул в проулок. — Отсюда ловчее. И правильно, семья всегда дороже всего, — и, лукаво покосившись: — Старший брат в отца место.
— Точно, Макарыч, — охотно согласился Андрей.
«Корабль» сверкал всеми окнами.
— Ага-ага, — закивал Андрей. — Ну, спасибо, Макарыч,
— Завтра колымагу мою отмоешь, — закончил за него Макарыч. — Понял?
— No problems! — весело ответил по-английски Андрей, выволакивая наружу свои вещи.
Он захлопнул крышку багажника, и машина сорвалась с места, как будто его хлопок и стронул её. Андрей взвалил на плечо тюк, подхватил сумку и пошёл к подъезду. Под ногами хрустела корка смёрзшейся воды, дождь кончился и заметно похолодало. Вовремя он прибарахлился.
В коридоре уже пусто: детвору спать укладывают. Остановившись у знакомой двери, Андрей пошаркал подошвами по коврику, сбросил на пол тюк и полез за ключами.
Когда пришла Женя, обед у Эркина был уже готов. Они пообедали, Алису уложили спать, а Эркин пошёл в дальнюю комнату готовить на завтра уроки.
Писал, читал и вроде даже правильно получалось, а в голове одно: Андрей. Неужели его отберут? У Бурлакова все права на Андрея, и у них одна кровь, а он Андрею записанный, а что бумажка против крови? Бумага. Скомкал и выбросил, а если сжёг, то как и не было.
Закончив с русским, он отложил тетрадь — Женя потом проверит — и взялся за физику. Всё бы ничего, если бы не формулы: буквы как в английском, а называются по-другому. Мирон Трофимович сказал, что это по латыни. Сколько же языков на свете? Интересно, есть ли хоть один человек, который бы все языки знал?
Решив задачи, Эркин тряхнул головой и стал перечитывать параграф. В общем, физика ему нравилась. Как и остальные предметы.
Пока он делал физику, проснулась Алиса. Он слышал, как Женя разговаривает с ней, и улыбнулся, не отрываясь от учебника.
Заглянула Женя.
— Эркин, чаю хочешь?
Эркин поднял голову и смущённо улыбнулся ей.
— Физику только закончу, ладно?
— Хорошо, — улыбнулась Женя и ушла.
Эркин снова уткнулся в учебник.
В кухне Женя накрыла на стол.
— Алиса, руки мыть.
— Ну, мам, я же не гуляла, а спала. Я лучше за Эриком схожу.
— Без всяких «ну», — отрезала Женя. — И Эркина не беспокой, он уроки делает.
Алиса вздохнула, надула губы и побрела в ванную. То уроки, то стирка, то ещё что-нибудь эти взрослые выдумают, лишь бы от неё отвязаться. И Андрюхи нет, он хоть и приставучий, и дразнится, а без него совсем тихо и скучно. Она долго и тщательно мыла руки, потом вытирала их, палец за пальцем. А мама почему-то совсем не торопила её.
Эркин дочитал параграф, закрыл книгу и встал. Потянулся, сцепив пальцы на затылке, выгнулся на арку и выпрямился. Почему-то всякий раз после чтения или письма ему хотелось двигаться, гонять по телу волну, тянуться в полный размах, до хруста в суставах. Но его ждала Женя, и он ограничился ещё одной аркой.
— Эрик, — заглянула в комнату Алиса, — ты идёшь?
— Иду, — улыбнулся ей Эркин.
Когда они пришли на кухню, Женя с улыбкой покачала головой.
— Всё-таки пошла. Алиса, я же просила.