Аналогичный мир
Шрифт:
Он снова выругался. И так круто, что подошедший к огню Андрей рассмеялся.
— Не ржи! — обозлился Фредди. — Тебе бы так.
— Если не рана… — Эркин задумчиво свёл брови, — можно попробовать.
— Чего ещё пробовать?
— Попробую помочь. Если сэр не против.
— Мне уже вон, — Фредди полез за сигаретами и скривился от боли, — вон, водки предлагали. Отлежусь и всё. Одеяло моё у вас ещё? — он рывком повернулся к вьюкам и чуть не упал, с такой силой ударила по позвоночнику жгучая боль.
Эркин встал
— Вот, ложитесь, сэр.
— Ты чего? — удивился Фредди.
— Я, кажется, знаю, что у вас, — Эркин спокойно смотрел на него. — И могу помочь вам, сэр. Но для этого… для этого я должен трогать вас, а вы делать то, что я скажу. Как хотите, сэр.
Фредди, кряхтя от боли, встал.
— Что я должен делать?
— Ложитесь на одеяло, сэр, на живот. Шляпу и пояс снимите. Куртку, если хотите, оставьте, только расстегните, чтоб не мешала, сэр.
Фредди бросил на землю шляпу, помедлив с пару секунд, расстегнул пояс с кобурой и решительно положил его рядом со шляпой. Стянул и бросил джинсовую куртку, оставшись в одной тонкой рубашке. Поёжился, будто от холода. Без оружия он всё равно как голый.
— Ложитесь, сэр.
Он лёг, вытянулся.
— Руки так, сэр, перед головой.
Искоса он видел, как Эркин сорвал и бросил на землю зелёную нашлёпку с ладони и стал греть над огнём руки, разминая, растопыривая до предела пальцы. Андрей попытался что-то сказать, но Эркин остановил его.
— Не мешай. Хочешь — смотри, нет — уйди. Не говори под руку.
Эркин подошёл к лежащему ничком Фредди, аккуратно переступил и плавно опустился на колени, оказавшись точно по осевой линии.
— Голову не поднимайте, сэр. И лбом не упирайтесь, свободно лежите.
Фредди молча подчинился и ощутил, как на его плечи легли две большие твёрдые, но не жёсткие тёплые ладони, неожиданно гибкие и сильные.
Эркин разминал, растирал мышцы на плечах, лопатках, рёбрах, постепенно разогревая их, подбираясь ближе к позвоночнику.
Тёплые волны прокатывались по спине, и боль глохла, уходила куда-то вглубь. Чёрт, какие же руки у парня. Это же массаж. Самый настоящий умелый массаж. Откуда он это знает? Ведь явно не впервые ему… Мысли путались в блаженной истоме, и только прятавшаяся в глубине боль не давала забыться.
Эркин прощупывал позвоночник. Похоже… здесь, да здесь… и ниже… Он решительно, уже не спрашивая, подсунул руку под тело Фредди, расстегнул пояс джинсов и молнию и прежде, чем Фредди успел что-то сообразить, выдернул руку и оттянув джинсы на спине, нащупал сразу то, что искал с самого начала. Такое он уже видал. От удара по хребту такое бывает. Это он снимать умеет. Но будет больно.
— Сейчас будет больно. Если хочешь кричи, только не дёргайся.
Он впервые, обращаясь к
Боль огненной струёй хлестнула по позвоночнику в затылок. Хриплое стонущее ругательство разодрало рот.
— И ещё раз, — предупредил Эркин.
И вторая молния ударила так, что потемнело в глазах, и уже не стон, а крик вырвался из горла.
— Сейчас будет очень больно.
Очень? А что, было не очень? И тут Фредди понял, что действительно было не очень. А это уже настоящая боль. Она захлестнула его, и он захлебнулся в ней, оглушённый собственным криком.
— Больше не будет, — прорвался к нему голос Эркина. — Ещё немного, но больно не будет.
И снова руки Эркина — он ощущает их через рубашку — давят, месят его тело. Но боли нет, её действительно нет.
— Ох, чёрт, — негромко говорит Эркин, — желваки, а не мышцы, никак не промнёшь.
— Передохни, — так же негромко говорит Андрей.
— Нельзя. На половине бросишь, только хуже сделаешь.
— А чего он орал?
— Больно это очень. А иначе не поставишь.
Эркин пропускает руки под плечи Фредди и, сжав от напряжения кулаки, упираясь локтями в его спину между лопатками, с силой отгибает его плечи назад.
— И ещё, и ещё, и ещё… Ну, совсем суставы не разработаны…
Эркин снова и снова проходит пальцами, костяшками, ребром ладони по позвоночнику.
— Так, слушай, согрей одеяло моё, потом тёплым укроем сверху.
— Ага, сейчас.
Фредди слышит этот разговор. И всё понимает — они говорят по-английски — но он плывёт в тёплых, мягко качающих его волнах, вернее, его несут эти волны.
— Ну вот, теперь пусть отдыхает.
Он чувствует, как стягивают с него сапоги и укрывают сверху тёплым колючим одеялом, и подталкивают с боков, закутывая его.
— Подсунь ему кобуру под руку. Чтоб не беспокоился.
Фредди ощутил ладонью гладкую кожу кобуры, пальцы привычно нащупали рукоятку кольта. Блаженные волны ещё качали его, но он уже мог осознавать себя и окружающее. Он повернул голову и увидел сидящего у костра на земле Эркина. Его лицо и грудь, видимая под расстёгнутой до пояса рубашкой, влажно блестели от пота, тяжёлые набрякшие кисти рук брошены на колени. Их глаза встретились, и Эркин улыбнулся.
— Отдохни. Потом ещё сделаю.
— Ну, ты мастер, — выдохнул Фредди, — где только научился?
Лицо Эркина напряглось, стало настороженным, отчуждённым, но голос его был ровен.
— Андрей, кофе есть? Дай глотнуть.
Фредди досадливо выругал себя за неосторожность, а вслух сказал.
— Я это так просто. Можешь не отвечать.
— Не отвечу, — кивнул Эркин, и, усмехнувшись, добавил, — сэр.
Фредди выругался уже вслух.
— Иди ты со своим сэром…
Андрей протянул Эркину кружку. Тот взял и пил маленькими редкими глотками.