Аналогичный мир
Шрифт:
— Ну да, — удивился его удивлению Фредди. — Ты что, ежа никогда не видел?
— Нет, — просто ответил Эркин. — Слышать слышал, а вижу впервые.
— У нас такой дома жил, — неожиданно сказал Андрей. — На ночь ему молока в блюдечке ставили. Он ночью ходит, топочет, блюдцем гремит.
— Зачем держали? — спросил Фредди.
— Так просто, не зачем, — после секундной заминки ответил Андрей. — Живая душа.
— Живая душа, — повторил с той же странной интонацией Эркин. — Ёж колючий… — и про себя по-русски «Ёжик».
Он осторожно
— Стадо-то…
— Упустили, — засмеялся Эркин и засвистел, подзывая Принца.
С гиканьем, свистом, ругая друг друга, коней и бычков, они собрали расползшееся по всему склону стадо. Пересчитали и погнали на водопой.
Андрей подъехал к Эркину.
— А ёж твой где?
— Он не мой, — усмехнулся Эркин. — Он свободный. Там остался. Пусть живёт, — и повторил с интонацией Андрея. — Живая душа.
— Эркин, — Андрей комкал поводья.
— Ну?
— Ты… чего ты с ним так? Он же… белый.
— Ты тоже белый, — усмехнулся Эркин, положил руку на плечо Андрея. — Я же струсил, удрал, а тебя бросил. Разве не так? И что мне теперь? Кого бить? Его или себя? И если б я тебе не порассказал всего… о питомнике, об имении, ты б в раскрутку не пошёл. Не так что ли? Опять моя вина.
Он говорил негромко, но очень внятно и ехавший невдалеке Фредди хорошо его слышал.
— Моя вина, мне и крутиться, — Эркин невесело улыбнулся. — Я и кручусь между вами. Впереди перегон большой, надо сейчас всё утрясти. На перегоне тяжело, когда все врозь.
Фредди поймал взгляд Эркина и подъехал к ним.
— Может, хватит уже, — поддержал он Эркина. — Долго мы мусолить будем.
— Ладно, — тряхнул головой Андрей. — Хватит, так хватит. Только…
— Ты заткнёшься, наконец?! — Эркин обхватил его локтем за шею и потащил с седла.
Фредди, ухмыльнувшись, стукнул Бобби. Тот рванулся вперёд, и Андрей оказался на земле.
— Двое на одного? Да?!
Эркин крутанул Принца на месте, но Андрей успел поймать его за ногу и дёрнуть. Эркин дал стащить себя на землю и ловко подсёк Андрея. Дав ему подзатыльник, так что Андрей ткнулся носом в землю, Эркин отскочил на шаг и встал с невинно насмешливым выражением. Андрей встал, принял боевую стойку. Фредди незаметно высвободил ноги из стремян, и, когда они прыгнули друг на друга, с седла нырнул между ними, повалив сразу обоих так, что они оказались под ним. Он был сверху, но первым вывернулся из общей кучи Эркин, успев по дороге дать Фредди коленом в живот.
— Ловок! — Фредди попытался встать, но тут же полетел на землю от подсечки Андрея.
Бычки напились и разбрелись по берегу, сами ушли к воде кони, начинало темнеть, а они всё дрались, валяя и кидая друг друга. Первым выбился из сил Андрей. Он откатился в сторону и встал на ноги, с интересом ожидая результата. Фредди сгрёб Эркина, прижал того к земле и вдруг сам оказался зажатым в неудобной и очень болезненной
— Крепок. Здесь редко когда молчат.
Фредди встал, отряхнулся. Эркин ещё лежал на спине, раскинув руки и ноги, и поза эта была столь беззащитной, что Фредди, ещё в запале борьбы, не удержался, замахнулся и ударил ногой, целясь в рёбра. Андрей ахнул, но Фредди уже летел на землю, а Эркин стоял в трёх шагах, откровенно смеясь.
Фредди, кряхтя, встал. В последнем падении он не успел спружинить и сильно ударился.
— На земле тебя не уложишь.
И простой ответ Эркина.
— Ты приёмов этих не знаешь, вот и всё.
— А что, — Андрей заправил выбившуюся рубашку, — это все… умеют?
— Рабы-то? Кто как, — пожал плечами Эркин. — Да и не всерьёз дрались, — поглядел на небо, вокруг. — На ночёвку здесь оставим, что ли? Они уже ложатся.
— Нет, — мотнул головой Андрей. — Погоним.
— Давай, — согласился Эркин и засвистел, пошёл к бычкам, несильными точными пинками, поднимая лежащих. — Андрей, за Подлюгой следи!
— А то! — Андрей увернулся от рогов Одноглазого. — Я т-тебя, тварина! Фредди! Резеду лови! Наши на свист идут.
— Поймал! — взмыл в седло Фредди. — Пошли, ну, пошёл! — он хлестнул смотанным лассо Шефа.
Сбив стадо тесным гуртом, они погнали его к месту ночёвки. Бычки упрямились, пробовали крутиться на одном месте. И ругань становилась всё злее, а удары сильнее.
— Подлюга, тварь беломордая! — орал Эркин. — Назад!
Подлюга развернул было в его сторону рога, но получил такой удар ремнём по морде, что счёл за лучшее отступить и вернуться в стадо. Подскакавший Фредди огрел его по крупу.
Уже в полной темноте они загнали и успокоили взбудораженных поздним перегоном бычков.
— Андрей! — Эркин чуть не сорвал голос и откашлялся. — Мотай на стоянку, жрать хочется, — сказал он, перемешивая русские и английские слова.
— А ты? — обернулся Андрей.
— Посвищу им. Мотай.
— Ага! — и Андрей ускакал в темноту.
Эркин повернулся к Фредди.
— Сейчас круга три дадим, поголосим малость, и успокоятся.
— Почему вы… так говорите? — Фредди натужно выговорил: — Stoyanka.
— Лагерем звать? — усмехнулся Эркин.
Фредди задохнулся, как от удара под-дых, беззвучно открывая и закрывая рот. Эркин покосился на него и задумчиво продолжил:
— Страшное это слово. Я когда в имении был, надзиратель заметил, что боимся мы, и начал… дразнить нас. Пош-шёл в лагерь! — прохрипел Эркин, изображая пьяного, и уже своим голосом. — Мы от страха дёргаемся, а ему смешно.
— Вы… знали о лагерях? — глухо спросил Фредди.
— Про лагерников знали. Что попал к ним в камеру, живым не выйдешь. А они… надзиратели к ним в камеры только вдвоём и с автоматами заходили. А они белые, отбиваться нельзя. Ну и всё… И слухи всякие ходили…