Аналогичный мир
Шрифт:
— В посёлке много чужих, Джерри.
— Вижу, Дон. Мне многие не нравятся, но пока ничего нет, чтобы я мог вмешаться.
— Да, слово они держат. И цветные паиньками. Кто бы мог подумать, Джерри. Похоже, Фредди у них пользуется авторитетом.
— А хоть дьявол, Дон, лишь бы был порядок.
— Послезавтра русские начнут чистку. Интересно, кого они вычистят.
— Их проблемы, Дон. И тех, кого они возьмут. Но это не мы, гарантирую.
— И на том спасибо.
Джерри усмехнулся, разглядывая свой стакан.
— Интересно,
Дон пожал плечами.
— Может, и сами русские, Джерри.
— Интересная мысль, Дон, — шериф поверх стакана одобрительно посмотрел на своего помощника. — И смотрят, кто испугается, так? Но тогда бы они закрыли выход.
— Он же и вход. А они, похоже, хотят, чтобы побольше вошло. Много чужих, Джерри. И среди них попадаются интересные, для русских, экземпляры. Не будем о них, Джерри?
— Не будем. Слово — это уже деяние. И было оно…
Дон рассмеялся.
— Цитировать Библию ты начал на два стакана раньше.
— Сбился со счёта, — удручённо вздохнул шериф. — Ты уж прости старика, малыш.
Теперь смеялись оба.
— Нам не помешают, Роулинг?
— Сегодня им не до выпивки. Не на что. Поиздержались на корм.
— Мг. Ты видел его? Ходит, зубы выставляет.
— Видел, конечно. И его чёрного тоже. Почему он не боится русских?
— Он взял кого-то за глотку и себя не помнит от счастья. С ним всегда так было.
— Терял голову?
— Да. Он любит, чтобы умирали долго. А о русских он и не думает.
— И зря. Его водят.
— Точно?
— Очень мягко, на дальней дистанции, но водят. В этом я не ошибаюсь, парень.
— Думаешь, его возьмут? Хорошо бы. Я всегда мечтал посмотреть на его морду, когда ему наденут наручники.
— Всегда — это сколько?
— Меньше, чем у тебя, Роулинг.
— Понятно. Ну что ж, это мечта многих.
— Думаешь, увидим?
— Послезавтра русские начнут.
— А завтра вечером он исчезнет отсюда.
— А почему не сегодня вечером или завтра утром?
— Да, возможно и это. И не помешаешь. Его чёрный никого не подпускает.
— Ну, вот и всё.
— На, поешь.
— Ага. Кислые, хорошо. — Андрей набил полный рот. Глаза у него холодно блестели. — Теперь так…
— Как договорились, так и пойдём.
— Ты всё спрятал?
— Смотри, — улыбнулся Эркин. — И не видно, и под рукой.
— Не отсыреет?
— Не должно. Не на дожде же.
— Так. Место он выбрал сам. Теперь, чтоб пришёл. Пошли.
— Пошли.
Они вылезли из зарослей и не спеша пошли к загонам, прижимая к груди наполненные ягодами шляпы. Их окликали, расспрашивали, где они нашли такой ягодник. Они отсыпали кому горсть, кому две, отшучивались и отругивались, не называя места. Никто не обижался. Все понимали: только укажи, обдерут вместе с листьями.
По уговору они
— Не мало себе оставили?
— После ещё сходим.
— Сегодня?
— А то осыплются. Смотри какие.
— Мг. Жалко, малинник заминирован.
— Да, малину бы хорошо.
— Сырьём съедите?
— Посушили бы, да следить некому. Птицы растащат.
— Птицы за нами не поспеют.
Все рассмеялись.
— Вы, парни, поаккуратнее там.
— Мы ж на мины не лезем.
— На мины накласть можно. Их где положили, там и лежат. А вот повадился туда беляк. Ходил там всё, вынюхивал.
— Мг. А с ним чёрный в кожанке.
— Видел его. Здоровый лоб.
— Ну и хрен с ними. Полезут — накостыляем обоим.
— Как бы они вам не накостыляли. Обоим.
— Увидим.
— Так приглядите за нашими?
— Ещё одна шляпа.
— Идёт.
— И две сигареты.
— Обойдёшься.
Водопой, корм, самим поесть, словом, обычная круговерть. И в этой круговерти надо сделать самое главное, то, без чего всё летит к чёрту, в Овраг летит. Записка. Передать не проблема. Написать… тоже можно. Придумать надо. Бумага, ручка… тоже не проблема. Андрей и в самом деле прошёл хорошую школу и ничего не забыл. Фредди, вроде, ничего не заметил. А если в городе и обнаружит… так будет уже поздно.
Они поели, Эркин сходил к колодцу, вымыл посуду, принёс воду и поставил всё на вечер. Вошёл Андрей, весёлый, рот до ушей, на щеке засохшие пятна барбарисового сока. Эркин молча поднял на него глаза.
— Если надо, то всё можно, — ухмыльнулся Андрей.
Эркин кивнул.
— Ягоды где? — громко, но не напрягая голос, спросил Эркин. — Что заваривать будем, ты думал?
— Ещё наберём, — беззаботно хохотнул Андрей.
— Тогда пошли.
И они отправились опять через посёлок и все загоны. В ягодные заросли. За ними никто не следил. Специально — некому, а так… Старший ковбой уехал, и пастухи отлынивают от работы как могут. Всё нормально. Не подкопаешься.
Ротбус вертел в руках крохотный листок, вернее, обрывок листка. Почерк явно меняли, так тщательно выведены буквы. Но подпись… И текст… И на неровно оборванном крае кусок штампа, каким метят свои блокноты старшие ковбои. И ручка. Он видел эту ручку, оставляющую характерный след от твёрдого пера. В общей толкотне подсмотрел, как бывший «постоялец» и будущий «клиент» заполняет ведомость. Ошибки нет. Он снова перечитал текст. «Я успел. Строго по уговору. Ждать не буду. DM». Неужели всё-таки рискнул привезти всю сумму? Тогда… тогда отдать карту? С такими деньгами можно исчезать самому. Ни с кем не делясь. Тоже неплохо. И… при таком раскладе «клиент» уже не нужен. А «постоялец» будет неопасен. Значит, взять деньги, отдать карту, чтобы «клиент» успокоился, и уйти. А дальше сработает Чак. Решено.