Анарео
Шрифт:
Итак, я предлагаю вот что. Совет уезжает сегодня вечером. Завтра в обед ты отправляешься вслед за ними — во-первых, без лишних глаз выехать из Анарео будет значительно проще, во-вторых, тебе следует держаться от них немного на расстоянии. Я тебе дам двоих — нет, троих стражей, чтобы быть уверенным, что ты без проблем доберешься до Феоре. В Феоре ты приканчиваешь Волдета, и со стражами возвращаешься домой. Когда главы приедут обратно с пустыми руками, они с удовольствием проголосуют за последнюю из круенто
Поэтому я и говорю, что тебе придется задержаться — на территории локуса нет места безопаснее моего особняка.
Девушка задумалась.
Даан смотрел, как она сидит, слегка закусив губу от напряжения, и кончиками пальцев подталкивает бокал на середину стола. Когитациор размышлял совершенно о других вещах.
Волдет разберется практически со всем советом. Зная ликуд, в этом можно было не сомневаться.
Затем придет очередь Крины. Если у девушки возникнут затруднения, рядом будут стражи. Они помогут уничтожить Волдета.
Он, Даан, по дороге в Лисир, придумает, как избавиться от Георга.
Когда Крина вернется в Анарео, она будет ждать его приезда. Тогда-то он и вынет из кармана свой главный козырь — обвинит девушку в убийстве совета. Стражи когитациор будут свидетелями — всегда можно сказать, что лисирийка хотела проведать родные края, откуда уехала давным-давно, и потому Даан дал ей в дорогу охрану. Атриум съест этот лакомый кусочек с удовольствием. Пусть она тысячу раз будет твердить, что происходит из рода круенто — её никто и слушать не станет.
И на его пути останется только Резарт.
— Отличный план? — спросил он вслух.
— Какой же помощи ты потребуешь взамен? — антар глядела на него в упор.
— Сущие пустяки, — небрежно ответил когитациор. — Говорю же, пару поблажек для клана. Уже одно то, что ты прикончишь Волдета, доставит мне радость.
— Мне кажется, — резко произнесла Крина, — что ты думаешь, что сможешь посадить меня в кресло презиса и потом дергать за ниточки. Так вот, Даан, ничего у тебя не выйдет. Но, к сожалению, соглашусь, что без помощи мне сейчас не обойтись. Поэтому пока будем следовать твоему плану, а там посмотрим.
Даан с трудом скрыл радость.
Антар неосознанным движением протянула руку, подхватила легкое стекло и разом выпила уже остывшую кровь. Глядя, как она скривилась от чуть теплой жидкости, глава понимающе ухмыльнулся.
— Надо было пить горячей.
Крина тряхнула головой. Не объяснять же этому кретину, что она терпеть не может горячее или теплое. Холодное, едва размороженное гораздо лучше согревало её сердце — только потому, что она привыкла к этому с самого детства.
Спустя два часа Даан покинул особняк, оставив его на полное попечение девушки и троих стражей. У восточных ворот его уже ожидал небольшой
Когитациор лишь развел руками.
— Дела, — тонко заметил он. — Никуда не денешься.
— Что за дела там у тебя такие, Даан? — подозрительно прищурился Георг.
— Я же не сую нос в твои, дружище, — улыбнулся глава. Настроение у него было превосходное. — И тебе не советую.
Видере лишь что-то недовольно пробормотал, усаживаясь на заднее сидение рядом с напарником.
Ближе к вечеру, когда закат нарисовал над горизонтом алые полосы прямо по темно-синему небу, а ветер немного угомонился, согнав тучи в непослушное стадо, распахнулись городские северные ворота, выпуская целую кавалькаду машин. Здесь были все оставшиеся главы, каждый со своей охраной. Все, кроме Резарта, которому поручили временную власть в Анарео. Вереницу замыкал личный автомобиль Волдета.
Глава тридцать вторая
Тряпка в десятый раз осторожно прошлась по подоконнику, оставляя едва заметный влажный след. Лита смахнула несуществующую пыль, задернула шторы и оторвалась от уборки.
Сегодня снова выходной. До чего же ей ненавистны нерабочие дни — когда не знаешь, чем занять руки и голову, приходится выдумывать себе кучу дел. Чуть не забыла — надо еще постряпать пирог. Сладкий, с давно переспевшими ранетами, собранными еще сегодня утром, блестевшими помытыми боками и аккуратно сложенными в миску, стоявшую на столе.
Такой, какой любил Тэм. И Лек. И такой, какой никогда не попробовать маленькой Шарлотте.
Пирог она, конечно же, не будет есть сама. Отнесет местной ребятне, толкущейся на рынке в поисках, чего бы стянуть у вечно недовольных торговок, раздаст по кусочкам, посмотрит, с каким наслаждением впиваются голодные рты в сахарную начинку. И уйдет домой — чтобы там, в глухом приступе одиночества, зарыться головой в подушку, чтобы никто не услышал, как кричит все внутри. Плакать за столько лет она отвыкла — слезы вставали тяжелым комком где-то внутри, душа и сдавливая сердце.
Плюньте в глаза тому, кто сказал, что время лечит.
Ей вдруг вспомнился человек, благодаря которому она оказалась здесь — в этой, пусть и маленькой, но довольно уютной комнате, наедине с готовящимся пирогом, светлыми занавесками и небольшим окном.
… На следующее утро Лита собралась уходить. Люди ей были в тягость — да и не хотелось стеснять абсолютно чужого человека. Он и так притащил в дом с улицы неизвестно кого.
Надо только дождаться хозяина.
Рист, вернувшийся с утренней прогулки, потихоньку начинавшей входить у него в привычку, нетерпеливо выслушал сбивчивые слова благодарности.