Анархист
Шрифт:
«Мушкетеры» стали раздеваться.
– Давай, Вадим, сбрасывай рубище, пока в туниках походим, - Артем показал на банное белье, - а днем я тебе нормальную одежду привезу. Домой поедешь, как говорится, в лучшем виде.
– Рубище мне со всего отряда собирали, чего посовременней и по размерчику. – усмехнулся Махно. Он быстро сбросил куртку, джепмер, рубашку, полотняные брюки.
– Совсем голым мне, брат, в падлу ходить, – сказал Вадим. – Плавки есть?
– Здесь все есть. Посмотри в шкафчиках,
Махно вернулся в плавках, разгоряченный, клубком змей блестели шрамы на животе. Артем и Сергей встретили его за столом с поднятыми бокалами. Друзья повязали на бедрах простыни, на массивной тренированной груди Артема и сухой жилистой Сергея чернели татуировки в виде буквы «А».
– Свобода или смерть! С прибытием, брат!
– Пришлось выжить. – усмехнулся Вадим, прошел к столу. Не обращая внимания на бокал с янтарной жидкостью, взял рюмку, наполнил ее водкой:
– Смерть врага – вот свобода.
– А я ведь тебя не признал сразу!
Третья порция виски вызвала мощный всплеск эндорфинов, Артем смотрел на Махно и видел прошлое. Замечательную молодость, когда горели сердца (и не только сердца), а тестостерон шпарил как камчатский гейзер.
– Ты не только не постарел, наоборот даже как …
– Как пацан. – сощурился Махно, морщинки паутиной пошли вокруг глаз.
– Маленькая собака… - Брось, я не то хотел сказать. Понятно, что тебе пришлось перенести, но ты и не постарел как мы. Не на зоне, а будто на курорте был. В заморозке! Как у Брэда Питта в невероятной истории.
– Какого Брэда?
– Да, брат, тебе много надо узнать. Но ты быстро все схватишь, жизнь сейчас если не веселей, зато стабильней, как наши бонзы говорят.
Артем направил пульт на телевизор, полуголых певиц сменил новостной канал.
– Эти рожи я узнаю. – тонкие ноздри Махно раздулись. – Вот эти суки точно не меняются.
– Я же говорю, ты влет все схватишь!
На экране депутаты отстаивали право облагодетельствовать народ своей многомудростью.
Друзья выпили еще, сходили в бассейн. Артем налил виски себе и Сергею, плеснул водки Махно.
– Вадим, что-то мало ешь! На столе все самое лучшее – икра, колбаса, заливное. Без ГМО и всякой химии! Я даже сигареты у проверенных людей покупаю – настоящий Кэмэл, не цыганский.
– Отвык.
– Вспомнишь, привыкнешь, за уши, как говорится… - осоловелые глаза Артема с любовью смотрели на друга.
– Давай выпьем, батько!
Друзья чокнулись, Артем опрокинул бокал, одним глотком пустил по пищеводу 100 грамм «Джим Бина». Вытер ладонью губы, которые тут же расплылись в улыбке.
– Знаешь, Вадим, вот она, - Артем двинул рукой над столом, - наша анархия! Вот не зависим ни я, ни Серега от государства!
– Так ты у нас независимый бизнесмен, анархист-барыга? – усмехнулся Махно, подхватывая вилкой кусок холодной говядины.
– Работяг нанял, Серж вон у тебя в водителях. Ментам, налоговой отстегнул, спишь спокойно. Хорошая анархия. Для тебя.
– Ты не прав! – сдвинул брови Артем. – Работники у меня именно зарабатывают, я плачу не как государство, а за труд! Ко мне в штат очередь, если хочешь знать! Менты не суются, налоги воспринимаю как данность. Когда взятки сую, «подарки», мать их,- как неприятную данность! А куда деваться! Да, и сплю спокойно, Вадим! Я, как вспомню, каким мы дураками были, смех разбирает!
Смеяться Артему как раз не хотелось, наоборот, в глазах потемнело, кровь прилила к лицу.
– Народное образование под названием «Справедливость» хотели построить! Самоуправление!
Махно медленно жевал и смотрел в глаза товарища, пальцы теребили вилку.
– Да народу плевать на справедливость! И управлять он не желает! Народ хочет быть управляемым – сытым, веселым и чтобы думать поменьше. Народ привык, что за него дядя думает! А мы, глупцы, на революцию надеялись!
Вилка в руках Махно со звоном лишилась двух средних зубцов.
– Глупцы?!
Мелькнула рука, сверкнув, вилка воткнулась в стол, два зуба нержавеющей стали впились в мореный дуб.
– Значит, я за глупость 19 лет отмотал? – Махно встал, не разжимая кулака.
– Значит, я 19 лет – половину жизни – полным лохом жил, по-твоему?
Махно говорил тихо, сквозь зубы, почти не двигая губами. Глаза полыхали синим огнем, Артем даже отшатнулся как от струи огнемета.
– Вы чего, мужики! – Сергей тоже поднялся, глуповато-радостное выражение лица исчезло.
– Остынь, Вадим! Артем совсем о другом хотел сказать! Он все эти годы и тебя и мать поддерживал! И работяги у него как за пазухой! И я не водитель у него совсем.
Дубин почувствовал, атмосфера разрядилась, как после хорошего ливня.
– Мы сразу договорились, - Закончил Сергей, - работать каждый отдельно, чтобы дружба оставалась дружбой, а табачок врозь.
– Курить вы стали много. – усмехнулся Махно.
Он сел, поднял голову на Артема:
– За пазухой? А как там наш четвертый анархист, который за эту самую пазуху убежал? Он не пожелал встретить старого друга?
– Мы даже не знаем, где Игорь сейчас. Я ему звонил – одно время он, как нормальный человек еще пользовался телефоном, а сейчас «абонент отсутствует…» Так что, - Артем развел руками, - может, и пожелал бы, да мы все тебя на полгода позже ждали!