Анархист
Шрифт:
Замок в двери щелкнул, Махно открыл глаза. Проем заслонила могучая фигура. Знакомый баритон:
– Как ты? Проснулся?
Махно выдохнул.
– Нормально.
– Я тебе одежду привез.
Артем положил сумку у кровати. Прошел к окну, раздвинул шторы, снял крюк. Жалюзи поднялись, номер залил свет.
– Два часа. Сергей обед организовал, присоединяйся.
– Девчонки ушли?
– Давно. Деловые, чего им со взрослыми дядями. – усмехнулся Артем. – Как тебе Алина?
– Нормально.
– А ведь и не подумаешь, что любит за деньги. Могла бы осчастливить кого-нибудь.
– Осчастливит
Перед глазами Алексея возникла девичья фигурка в постели. Волосы, разметавшиеся на подушке, синий блеск глаз, перламутровые зубки. Покопавшись в себе, Махно обнаружил бы, что ночью чувствовал ненависть. Он ненавидел обстоятельства, заставившие красивую девушку продавать свое тело. Понимал - где тело, там и душа. От этого ненавидел еще больше. Еще понимал, продажу тела можно оправдать только необходимостью выживания. Девушки, которых пригласил Артем, явно не находились на краю жизни и смерти. Чтобы избавиться от неприятных мыслей, Махно оценил свежее лицо Артема:
– Ты как огурец, смотрю.
– Я с алкоголем аккуратно, говорю же – возраст.
– Следишь за собой? – Махно сел на кровати, подвинул сумку.
– Стараюсь. Ты тоже не стариком выглядишь.
– Так мне стараться не приходилось. – теперь усмехнулся Вадим. Он почувствовал неловкость, прервал паузу:
– Спасибо за одежду, брат. С размером не было проблем?
– Сейчас с одеждой нет проблем. Магазины завалены: и размеры и фасончик, только плати – капитализм, батенька.
Вадим надел джинсы. Артем угадал и с размером и с фасоном – прямая классика, только пояс занижен.
– Отлично. Умоюсь и выйду.
– Вадим! Прямо другой человек! – Сергей приветствовал друга. – Вернее, тот же самый, как будто из машины времени вылез.
Вадим сел к столу. Он и впрямь чувствовал себя удобно в джинсах, ковбойской рубашке. Особенно радовали полуботинки – легкие, тонкой кожи, на липучках.
– Да нет, не тот же самый. Время не обманешь и река, как я понимаю, другая.
– Это точно, жить тебе заново начинать надо. – сказал Артем.
– Но не с пустого места. У тебя есть мы, как ни как.
Артем разлил напитки: в бокал виски - «Серега!», в рюмку водку - «Вадим!», в фужер минералки - «За рулем. Сейчас с этим строго!» Друзья чокнулись: «Еще раз – с возвращением!» Сергей закусил бутербродом с икрой, Махно посмотрел на снедь. Все красиво и вкусно, но ничего нельзя.
Артем принес пальто, повесил на спинку кресла.
– Вадим, квартира у тебя в приличном состоянии. – Артем достал из кармана ключи. – Все счета в порядке. Железную дверь я еще при Галине Николаевне поставил, замки в свое время считались сейфовыми.
Артем достал оранжевую пачку.
– Деньги. Поллимона – наш с Сергеем… - Артем замялся. – Не знаю, как назвать, Вадим. Я знаю – ты гордый, но это не подарок, не оправдание, а…
– Спасибо, друзья. – просто сказал Махно. Он все понимал, друзья все понимали.
Артем продолжил веселее:
– Машину подбери, лучше иномарку. С запчастями сейчас особых проблем нет. Сергей, сам знаешь, любую технику в конфету превратит.
– У меня и ксивы нет. Старые права наверняка недействительны.
– Тоже не проблема. Как и раньше, продаются. Практически официально. Паспорт у тебя есть?
– И паспорт новый и справка об освобождении.
– Значит, подыскивай.
У Махно потемнело в глазах. Он глубоко вздохнул. Почувствовал, горло освободилось.
– Вертухаем предлагаешь? Благодарю, Артем. Нет. Вы же договорились не работать друг на друга, чтобы друзьями остаться. А я чем хуже? Сам работу найду.
– Как знаешь. Если что…
– Артем, спасибо.
– Вот еще, - Артем снова полез в карман. – Телефон. Такой же как у меня — китайская копия Нокии. Книжечка к нему – инструкция. В телефоне номера – мой и Сергея. Сим-карты покупай сам, это дело личное. В любом салоне про тарифы все разъяснят.
Артем подцепил вилкой кусок мяса, крепкие белые зубы в два счета перемололи волокна говядины.
– Ну что собирайтесь, парни, пойду машину подгоню.
Махно крутил в руке телефон.
– Сергей, у тебя номер Игоря есть?
– Есть в телефоне.
– Давай я его забью себе на всякий случай.
– Сейчас! – Сергей уже надевал куртку. – Записывай.
«Сохранить номер в телефон? Да. Нет.». Да.
– И еще, - Махно поднял глаза. – Расскажи в двух словах, как Клим поживает.
– Заметил, как он плечом дергал? – Антон провожал взглядом худосочную фигуру старого друга. – Дерганный стал, как бы не натворил чего.
– Нервное это. – Сергей изогнулся на пассажирском сиденье, посмотрел в боковое зеркало. – Плечом он вроде и раньше дергал. Эх, как бы не задумал он чего, а то хлебнем еще…
– Да уж, сейчас мне экстрим совсем ни к чему.
Артем надавил акселератор, Ровер мягко сорвался с места.
Снежинки плавали в воздухе, тонули, падая на коричневые трупики листьев. От избытка кислорода кружилась голова. Вадим через двор медленно шел к своему дому. Свой дом. 19 с половиной лет прошло, все изменилось и все осталось прежним. Тропинка все так же ведет вдоль ограды детского сада. Так же в центре двора чуть кривая горка: блестит лист нержавейки, только слоев краски добавилось на поручнях. Те же скамейки у подъездов, так же ухожена земля под окнами. Только деревья стали намного выше. И окна почти сплошь пластиковые. Вадим посмотрел на третий этаж. Артем заботился о матери: два темных окна и балкон из стеклопластика. Вадим достал ключ, приложил к панели домофона. Привычный для подавляющего числа жителей городов сигнал, дверь открылась. Поднимаясь по лестнице, Вадим отметил, как бьется сердце о грудную клетку. Пламя в животе стихло. Ненадолго, только пока возбуждена нервная система. Вадим провернул ключ в «сейфовом» замке, вошел в квартиру. Дверь с щелчком закрылась, через пару секунд глаза привыкли к полумраку. В квартире едва уловимо пахло лекарствами. Прямо – закрытая дверь в кухню. Тогда, давно, мать закрывала дверь, когда готовила, мягко светился прямоугольник стекла, снизу просачивались запахи скорого ужина. Мать всегда слышала, когда он приходил. Дверь приоткрывалась, вместе с запахами доносилась музыка из радиоприемника. Мама – невысокая женщина, которую часто путали с девчонкой со спины, выглядывала, одним взглядом оценивала состояние и обычно улыбалась.