Анархист
Шрифт:
– Очки - значит, начитанный, значит, умный. Большой и толстый - сильный и здоровый. Гомик - слабак и трус. Борода, кавказец – ваххабит и террорист. Первичную информацию мы воспринимаем в основном глазами. – Махно усмехнулся, парируя удар.
– Критическое мышление сейчас не в почете - надо напрягаться, а это вредно для здоровья, спать мешает.
Он пошел в атаку, заставляя Олега отступать к стене. Олег пригнулся и борцовским приемом перебросил учителя через себя.
– Неплохо. – похвалил Махно, поднимаясь. Учебный бой без правил продолжался.
– Важнейшим искусством для нас является кино. Помнишь? Дедушка Ленин был гением.
– Кино, зрительные образы - самый мощный способ зомбирования. Думаешь, почему в Германии сначала всем радиоприемники раздали, а затем первыми в мире телевидение сделали массовым? И это в конце тридцатых! А сейчас — телевизоры только в утюги не вставляют, интернет, мобильная связь. Одним словом медиаконтент! Правильно сказал?
Олег кивнул.
– Экраны забирают души простейших. «Дайте мне средства массовой информации, и я из любого народа сделаю стадо свиней!» - кто сказал, знаешь?.
– Геббельс.
– Молодец. Человек — животное, проклятое сознанием. Сознание — это вселенная. Цель каждой вселенной взорвать себя, чтобы возродиться. Сознание развивалось миллионами лет, миллиарды вселенных взрывались за это время. Но в индивидуальном порядке. Сегодня вселенные как штамповки, одинаковые до последней звезды. Человек любит прежде всего и только себя. Человек требует признания. Жрать, что дают, катиться вниз проще. С экранов тебе показывают то, что ты хочешь видеть - такого же как ты. Подмена понятий. Герои – щекастые, с пивными животами, с двойными подбородками, или скуластые дохляки в обтягивающих джинсах с мотней до колен. Героини - силиконовые красотки и непременно стервы. Вот так миллионами лет развивалось сознание, чтобы в итоге бездарно себя погубить.
Схватка продолжалась, пот заливал глаза, Махно пропускал удары, не чувствуя боли, продолжал:
– Страх-уважение-подобострастие. Только так! Уважаешь за что? За то, что не можешь сделать сам. Но уважать дохляка, хоть он и лучше в чем-то, для русского - это как через себя переступить. Не бывать этому. Мы уважать будем того, кто лучше и того, кто может задницу надрать. А отсюда прямая дорога к подобострастию, к культу личности. Уж если Я кого буду уважать, то это непременно должен быть богочеловек, хотя в Бога никто не верит. Все поголовно больны стокгольмским синдромом. – Махно поймал летевший в лицо кулак, сжал, глядя Олегу в глаза, процитировал: «Если русским предоставить выбрать себе предводителя, они выбирают самого лживого, подлого, жестокого, вместе с ним убивают, грабят, насилуют, впоследствии сваливают на него свою вину. Спустя время церковь провозглашает его святым». Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин.
Резким движением Махно согнул руку парня в локте, зашел ему за спину. Шея Олега попала в капкан, ухо ощутило горячее дыхание:
– Чем скошенней подбородок, тем сильнее его поднимают. Комплексы маленького человека независимо от роста. Комплекс раба в стране, объявленной империей. Понты дороже денег Царь-пушка не стреляет, зато самая большая. Оттуда же — на миру и смерть красна. А попробуй так, когда уверен, что не узнает никто о геройстве. Такое возможно от такой величины собственного достоинства, а хотя бы и самолюбия, что лучше перестать быть, чем быть, сознавая позор. Но это уже,
Тренировка по рукопашному бою закончилась, учеба продолжалась. Разматывая бинты с ладоней, Махно говорил:
– Цель оправдывает средства. Опять штамп, пригодный для изображения злодеев. Насколько цель оправдывает унижение собственного достоинства. Иначе: насколько достижение цели возвысит тебя, чтобы были оправданы унизительные методы ее достижения. Человек любит только себя. Все действия на собственное благо. Послушай разговор любого — в каждой фразе, в каждом предложении — самолюбование. Человек рождается и умирает в одиночку, любит только себя и поэтому он никому не нужен.
Махно посмотрел на ученика и улыбнулся:
– И кому нужен такой человек? Человек – это вселенная, его гены – звезды. Надо так прожить, чтобы звезды никогда не гасли. Давай, теперь твоя очередь быть учителем.
Вид у Олега был явно недоумевающий. Открывая бутылку «Нарзана», молодой человек спросил:
– А как же родители, отдающие жизнь за своих детей? Без всякого самолюбования.
– Я, вроде, только что ответил на этот вопрос, но ты меня не услышал. Скажу по-другому: родитель видит в детях свое продолжение. Поэтому отдаст настоящую жизнь за жизнь будущую. Так понятно.
– Значит, человек все-таки кому-то нужен, значит, для вселенной важны звезды.
Махно посмотрел на парня. Да, Олег, это и есть смысл жизни белкового тела под названием человек. Но тело, к счастью или к несчастью, обремененное сознанием, а значит, смысл обрастает проблемами, как корабль ракушками, и решать проблемы лучше по-сталински.
– Значит, так и есть, Олег. – улыбнулся Махно. – Что по ДНК нашел?
Олег еще глотнул минералки и начал:
– Про ДНК в интернете полно информации. Как я понял, спецлужбы давно используют ДНК-анализы в своих целях. Пятна крови, слюна на окурках, найденных на месте преступления, волосы становятся железным доказательством. Скорее всего, у заключенных давно собирают образцы в базу. И проведение анализа, оказывается, не так дорого сейчас. А по ДНК, оказывается, не только преступников находят, еще про предков узнают, про болезни…
Вадим слушал известные факты. Известные не только из того же источника – всезнающего теоретически интернета, а еще из уст сокамерников, спалившихся в результате экспертиз на ДНК.
Они переодевались, когда Махно завел разговор:
– Вот еще что, Олег. Никогда не спорь! Спор — отрыжка тщеславия. Ты никого не переубедишь, потому что помнишь — человек любит только себя. Даже если ты убедишь оппонента, приобретешь врага. Любой спор можно выиграть независимо от объективной правоты.
– Каким образом?
Махно ударил в лицо. Не сильно, но чувствительно, Олег сплюнул кровью на доски, сваленные в углу.
– Не ждал? Плохо. Жизнь даже не ринг, даже не бои без правил. Жизнь — это диверсия против тебя. Чтобы не говорили физическое воздействие — вот главный аргумент в любом споре. Любой спор только тогда чего-нибудь стоит...
– Когда умеет защищаться.
– продолжил Олег слегка измененную фразу классика.
Махно кивнул.
– Ладно, иди, на выход Олег, я догоню.
Когда Олег, сложив тренировочный костюм в сумку, вышел, Махно достал пузырек с «Но-шпой». Таблетки ссыпал в карман, промыл «Нарзаном» пузырек, помахал, избавляясь от лишней влаги. Аккуратно краем пузырька снял кровавый плевок с доски, закрыл образец крышкой.