Анархия. Начало
Шрифт:
1. Буду чертовски милой и не заикнусь о табличке на парковочном месте.
2. Буду делать все, что Монтгомери попросит, и отвечать на его вопросы, как профессионал.
3. А затем свалю отсюда, чтобы опросить оставшихся жен жертв суицида.
Неплохой план.
Я выхожу из машины и направляюсь к приемной. На этот раз портье уже ждет, а Вал болтает с девушками, которые отвечают на телефонные звонки. Она улыбается, когда видит меня.
— О, здравствуйте, детектив Мастерс! — Она лучезарно улыбается, прервав разговор со своими коллегами, и подходит ко мне в своих лодочках на шпильках.
Она возвышается надо мной, потому что… ты такая мелкая…
Что? Откуда, черт возьми, это пришло мне в голову?
Не сейчас, Молли. Не сейчас. Просто не обращай внимания на всю эту странную фигню. Ты не сошла с ума, как твоя мать. Ты не слышишь голоса, не выдумываешь и не теряешь время. Это все выпивка, в первый раз за долгое время, и это вовсе не означает, что у тебя рецидив. Ты не сумасшедшая, и ты не слышишь голоса…
— Детектив? — Вал пристально смотрит на меня. — С вами все в порядке?
Я выдавливаю смешок и трясу головой:
— Извините, я просто задумалась, не оставила ли открытой дверь гаража дома.
— О, я отправлю кого-нибудь проверить, все ли в порядке, чтобы вы могли не волноваться. — Я начинаю возражать, но дверь лифта открывается, и Вал жестом показывает, чтобы я заходила внутрь. — Все уже решено! Увидимся позже.
И прежде, чем я могу сформулировать причину, почему ей не стоит шпионить за моим домом, двери начинают закрываться.
Я прислоняюсь к дальней стене и слежу за мигающими цифрами над дверью, пока лифт поднимается. Пожалуйста, дорогой Бог всех циркачей, пусть встреча с мистером Монтгомери сегодня будет быстрой.
Дверь открывается, и вот он — сто восемьдесят с чем-то сантиметров роста, голубые глаза, светловолосое великолепие.
— Доброе утро, детектив. Вы хорошо выспались?
Возможно, это вопрос с подвохом. Я скажу «да», и он выскажет какое-нибудь едкое замечание насчет своих умерших сотрудников, будто это я виновата в их гибели. Так что я отвечаю:
— Нет, не особо.
Он бросает на меня действительно сочувственный взгляд.
— О, мне так жаль. Если я чем-либо могу помочь — массаж, расслабляющая музыка, успокаивающая книга — дайте мне знать обязательно. У нас есть оздоровительный центр на территории кампуса, и я могу организовать вам прием у одного из наших гомеопатов.
— В этом нет необходимости. Я уверена, что буду спать лучше после того, как мы разберемся с этим делом и выясним, что же случилось.
— Вы думаете это не самоубийства?
Господи Иисусе, Мастерс! Держи ты свой рот на замке!
— Только протокол, — говорю я с улыбкой. — Нам следует рассмотреть дело со всех ракурсов. — Он смотрит на меня какое-то время, затем кивает и разворачивается.
— У меня мало времени, так что наша встреча будет короткой.
— Отлично, — говорю я, делая глоток своего уже остывшего кофе. Я морщусь и силой заставляю себя проглотить его.
— О, — говорит он, замечая выражение на моем лице. — Давайте позавтракаем. Вы ведь еще не ели?
— Нет, — отвечаю я. — Я не ем по утрам. Мне становится нехорошо.
— М-м-м, — бормочет он и кладет мою руку на сгиб своего локтя, будто он мой сопровождающий. — Сделайте мне небольшое одолжение, если вы не против?
Отлично. Возможно, я проведу тут все утро. Но я соглашаюсь, поскольку у меня нет другого выбора. Это реальный мир, и после продолжительного времени в цирке и жизни в армии я снова его часть.
Мы не возвращаемся к лифту тем же путем, которым пришли, вместо этого он нажимает кнопку на своих часах, и панель на дальней стене отодвигается, открывая еще один лифт.
— Личный, — говорит он, будто знает, какие вопросы возникают у меня в голове.
— Вам нравится приватность, не так ли, мистер Монтгомери?
— Уж это точно, — говорит он, жестом предлагая мне зайти в лифт.
Я вхожу, он следует за мной, и мы поднимаемся на один этаж выше. И когда двери открываются, мы оказываемся в небольшой столовой комнате, в которой тихо играет музыка и стоит стол, за которым сидит один человек. Вид из окон потрясающий. Не то чтобы из кабинета Аттикуса Монтгомери вид был хуже, но здесь вид открывается через окна высотой в два этажа и уходит в наклонный стеклянный купол, напоминающий кристалл.
— Ночью выглядит просто потрясающе, — говорит Монтгомери. Я смотрю на него, и его улыбка на мгновение обезоруживает меня. — Я обязательно должен пригласить вас сюда однажды выпить по коктейлю, чтобы вы сами увидели. В этом куполе находится столовая для руководства, но есть еще один купол, который мой отец называет своим офисом.
Я выглядываю в окно справа от меня, чтобы разглядеть другой купол, о котором он говорит, и приподнимаю брови, неуверенная, на что способен этот человек. Определенно он не заигрывает со мной.
Дорогой Бог всех циркачей, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, сделай так, чтобы этот человек не предпринимал сегодня никаких действий в отношении меня. У меня просто нет на это сил.
Он прижимает ладонь мне между лопаток, заставляя обойти его и пройти дальше в комнату. Но прежде, чем мне удается завершить этот небольшой маневр, он снова кладет мою руку на сгиб своего локтя и подводит меня к столу. Мы останавливаемся перед мужчиной в возрасте, поедающего яйца Бенедикт, просматривающего биржевые отчеты на планшете.
— Детектив Мастерс, мой отец, Алистер Монтгомери.
Алистер Монтгомери не поднимает взгляда и не делает ничего, чтобы поприветствовать меня каким-либо образом, кроме равнодушного ворчания. Аттикус отодвигает стул, и я заставляю себя сесть.
Будь милой, Молли. Ты свалишь отсюда намного быстрее, если будешь подыгрывать.
— Спасибо, мистер Монтгомери.
— Не за что, — говорит он, присаживаясь рядом со мной. — Но мистер Монтгомери — это мой отец, а я просто Аттикус.