Анархия. Начало
Шрифт:
Но что именно это может быть, я понятия не имею.
— Неплохой выбор оружия на тебе, — говорит старик. — Очень жаль, что ты не можешь использовать его на нас.
— Для тебя здесь нет слова мы, Боров. Мы есть только для Молли и Линкольна.
— Ты хотел сказать Альфы и Омеги. Всему приходит конец, Альфа номер Три. Даже тебе. — Он кивает в сторону Молли. — Даже ей.
— Ага, — говорю я, кивая, но не отводя взгляда от Молли. — Да, конец близится. Но не для нас с ней.
— Нет? — спрашивает он. —
— Восемнадцать часов двадцать пять минут и сорок секунд, — произносит Шейла в моей голове. — Постарайся потянуть разговор, Линкольн.
Молли набрасывается на меня, прежде чем я успеваю сказать хоть слово. Ногой ударяет меня в челюсть, и я сплевываю кровь, сочащуюся из моей разорванной губы. Я отшатываюсь в сторону, но удерживаю равновесие.
— Линкольн Уэйд, познакомься со своим худшим ночным кошмаром.
— Молли, — говорю я, поднимая руки вверх. Ее взгляд пустой, как будто она даже не видит меня. И нет ни одного признака того, что она хоть чуточку напугана, несмотря на то, что должна. Я так же опасен для нее, как и она для меня сейчас. Но разница в том, что я никогда больше не причиню ей боль.
Из дыры в разбитом стекле шпиля раздаются выстрелы, поражая случайные цели в кабинете. Молли смотрит вверх на Кейса, появляющегося тем же путем, что и я, только без байка. К нему прикреплен металлический трос, а трос — к вертолету. Он жестко приземляется, и вертолет подлетает так близко к зданию, что на мгновение меня охватывает паника и мысли о том, что Шейла может разбить его.
Следующий удар от Молли возвращает мое внимание к драке, но на этот раз она улучает момент, когда я отвлечен, и я падаю на одно колено.
Кейс обстреливает кресло, где только что сидел Синий Боров. Кусочки разорванной кожи разлетаются в разные стороны, но его цель испарилась.
— Меня ищешь? — говорит Боров, стоя на поверхности стола в паре метров.
Его отвлекающий маневр срабатывает, потому что Молли выхватывает винтовку Кейса и бросает ее в другой конец комнаты. Кейс вытаскивает пистолет, прежде чем винтовка успевает приземлиться на пол, и стреляет в пол рядом с ее ногами. Она даже не вздрагивает.
— Не задень ее, Кейс! — кричу я.
— Он не сможет задеть ее, Альфа номер Три, — смеется Боров. — Мечтать не вредно. Я сделал из тебя хорошего Альфу, не так ли?
Внимание Молли возвращается ко мне, даже несмотря на то, что Кейс продолжает стрелять в пол на каждый ее шаг. Он стреляет рядом с ней, но даже этого достаточно, чтобы интоксикация дала о себе знать. Выстрелы становятся хаотичными, но она по-прежнему не обращает на них никакого внимания.
— Молли, — говорю я, поднимая руки вверх, когда она приближается ко мне. — Молли, послушай меня!
— Восемнадцать часов двадцать восемь минут и пятьдесят пять секунд, — произносит Шейла в моей
— Молли, — снова говорю я. Но она не замедляется. Не останавливается. Она смотрит прямо сквозь меня, как будто я — ничто для нее. Ее кулак врезается в мою челюсть, и Кейс делает еще несколько выстрелов. Одна пуля едва касается ее руки. Молли останавливается на мгновение, предоставляя мне возможность посмотреть на Кейса.
Он сгибается пополам, хватаясь за живот, в это время Молли отправляет золотой кнут, пролетающий со свистом мимо меня. Он оборачивается вокруг моего предплечья, и она начинает тянуть.
Острые, как лезвия, шипы пронизывают кожаный материал куртки прямо до кожи, царапая металлические пластины, куда вмонтированы отравленные заряды. Шип впивается в баллон, и газ начинает просачиваться уродливым красным облаком.
— Дымовая завеса, Линкольн, — говорит Шейла у меня в голове. — Используй ее.
Но я не могу ее использовать. Боль охватывает все тело. Такая боль, какой я никогда прежде не испытывал. Небольшие шипы на кнуте Молли чем-то обработаны. Перед глазами все расплывается, и я начинаю терять сознание.
— Возьми его живым, Омега! — кричит Боров, прыгая в красное облако дыма. — Возьми его живым, и я сделаю из него своего раба.
Кейс снова стреляет, но выстрелы получаются хаотичными. Окно разбивается, и шум от лопастей вертолета становится громче.
Я тянусь за пистолетом, находящимся в специальном отверстии на моем бедре, но появляется Молли и выбивает его из моей руки. Он скользит по черной плитке и останавливается в нескольких метрах от нас.
Я избавляюсь от боли. Управляю ею. Моя рука вся горит, я привык к обжигающей боли. Энергия внутри меня нарастает и нарастает до тех пор, пока я не превращаюсь в живое крещендо, которое достигает своего пика взрывом красного жара в моих ладонях. (Примеч. Крещендо — музыкальный термин, обозначающий постепенное увеличение силы звука). Свет вырывается волнами, рассеиваясь через специальную сетку, и ударяет прямо в лицо Молли. Она крепко зажмуривается и кричит, опускаясь на колени.
Я мгновенно скручиваюсь от приступа тошноты. Чертовски сильного приступа. Желчь поднимается к горлу, и я не могу сказать, что хуже — то, что я сильно ранил Молли или последствия интоксикации.
— Прости, — шепчу я сквозь боль. — Прости, я не хотел этого, Молли, клянусь.
— Восемнадцать часов тридцать минут и три секунды, — звучит голос Шейлы в моей голове. — Обезвредь ее, Линкольн! Либо ты потеряешь все через три минуты!
Молли все еще на полу, ее лицо ярко-розовое от моего ожога. Ее глаза вспыхивают гневом и наполняются ненавистью. Она держит кулаки вместе и ударяет меня в грудь, выбивая из меня весь воздух. Но эта боль несравнима со скручивающей болью в желудке. Я стараюсь перевернуться, чтобы посмотреть ей в лицо, но она снова толкает меня своими кулаками.