Анастасия или Анна? Величайшая загадка дома Романовых
Шрифт:
В 1936 году претендентка вернулась к фрау Штальберг и осталась жить в их расположенном в Померании поместье Гут-Ретцов до тех пор, пока не познакомилась с владельцем газеты Паулем Мадзаком и с его женой Гертрудой. Супруги настолько увлеклись Андерсон, что упросили ее пожить с ними, первоначально в Дейстервальде-бей-Барзингхаузен, а позднее в Ганновере, где они несколько раз снимали для нее квартиры {38}. Здесь она прожила большую часть Второй мировой войны, испытав все тяготы и лишения, а также голод и повторявшийся каждую ночь рев сирен воздушной тревоги, который всякий раз приводил ее в ужас. В одну из ночей бомба союзников попала в многоквартирный дом, в котором проживала Андерсон, и взорвалась, «внезапно создав целое извержение пыли и мусора и обломков», которые носились вокруг нее. Оглядевшись, Андерсон увидела, что окна разбиты, а двери сорваны с петель; пламя охватило весь дом, и она пробежала мимо залитых ослепительным светом комнат, «где кричали и визжали» люди; оказавшись на улице, Андерсон остановилась, как вкопанная: перед ней лежала голова соседа, его мертвые глаза были открыты. «Улицы были объяты огнем, – вспоминала она, – все кругом было черным, все горело, а я бежала по горящим улицам» {39}. Ей с большим трудом удалось спастись от того пожара, который охватил почти весь город, однако ее квартира была разрушена, и, как многих других, война оставила ее без жилья. Андерсон спала где придется, во временных укрытиях, на чердаках,
Однако собственный дом появился у Андерсон только в 1949 году. Это была одноэтажная ветхая лачуга, ранее она служила казармой немецким солдатам и находилась в нескольких милях от шварцвальдской деревни Унтерленгенхардт, рядом с Бад-Либенцеллем. Для того чтобы в нем можно было жить, дом, который был приобретен и передан ей в собственность одним из ее друзей, требовал значительного ремонта, а ограниченные финансовые возможности позволили сделать отапливаемой только одну комнату, но вместе с тем это был первый в жизни Андерсон случай, когда она получила собственное жилище. Она тут же занялась превращением этого неухоженного дома в свое собственное, тщательно охраняемое от посторонних маленькое королевство: окна были забиты досками, чтобы никто не мог следить за ней, был поставлен высокий, сплошной забор с колючей проволокой, пущенной по верху, он защищал границу участка со стороны дороги. Венцом ее усилий по обеспечению личной неприкосновенности стало приобретение четырех громадных волкодавов, которым она дала такие малоподходящие клички, как Детка или Шалун. Андерсон спускала собак с привязи, чтобы они могли держать под контролем весь участок {41}. Ведением дел занимались несколько сменявших друг друга друзей и попечителей из числа пожилых отпрысков аристократических фамилий, включая баронессу Монику фон Мильтитц и фрау Адель фон Хейдебрандт, которые занимались обеспечением повседневных потребностей Андерсон, а решением ее финансовых вопросов занимался барон Ульрих фон Гиенат {42}. Дом Андерсон был достаточно любопытным местом, хотя один из ее друзей подарил ей богатую резную кровать, которая когда-то принадлежала семейству королевы Виктории, она отказалась спать на ней. Кровать была отдана в распоряжение ее собак, а также постоянно увеличивающемуся поголовью кошек, в то время как сама Андерсон спала на диване в гостиной, стены которой украшали портреты Николая II и императрицы Александры Федоровны. Везде господствовал беспорядок, повсюду лежали кучи непрочитанных и даже неоткрытых писем, посланных любопытствующими, кипы журналов и газет, а также стопки книг и горы ношеного белья, рядом лежали мешки с мусором, который неизбежно вываливался наружу, пропитывая маленький дом отвратительным запахом. {43} В течение одного десятилетия эта лачуга превратилась в угрозу для жизни и здоровья, и в 1960 году неподалеку от нее был поставлен новый сборный щитовой дом, но и он достаточно скоро превратился в битком набитое хранилище хлама и мусора из ее полной легенд и мифов жизни.
Посетителей в этом доме никогда не любили, их редко пускали в дом, даже если это были наиболее преданные сторонники Андерсон. «Хотя интересующиеся руководствовались главным образом любопытством и проявлением дружеских чувств, – вспоминала баронесса фон Мильтитц, – они буквально не давали ей прохода. Тысячи экскурсантов вторгались в нашу маленькую деревню, горя желанием хоть одним глазком взглянуть на “таинственную великую княжну”. Многие водители автомобилей не обращали никакого внимания на установленный перед въездом знак, который запрещал движение на этом участке дороги, и сюда приезжали большие автобусы, она были полны пассажиров, которые выходили из них, чтобы посмотреть на ее участок. Они забирались на деревья, жались к забору, пытались перелезть через ворота, глазели через щели в ограде, кидали камни, свистели и кричали, чтобы она вышла к ним» {44}.
Они приходили и приходили, потому что к этому времени Анна Андерсон, без всякого сомнения, стала живой легендой, ее претензии остались неразрешенной загадкой – с ними то соглашались, то опровергали в многочисленных книгах и даже в кинофильмах. Первый фильм о ней вышел в 1928 году, во время ее жизни в Америке, это была снятая в Голливуде немая лента продолжительностью шестьдесят минут, которая называлась «Женщину делает одежда». Сценарий этого фильма, главную роль уцелевшей Анастасии в котором играла Ева Саутэрн, полностью соответствовал сказке Андерсон вплоть до сцены казни и того момента, когда она была якобы спасена сочувствующим ей солдатом. После этого фильм, стремясь воздействовать на чувствительные струны зрительских эмоций, стал раскручиваться по обычной голливудской схеме – выжившая Анастасия отправляется в Лос-Анжелес, чтобы играть самое себя в новой картине об убийстве своей семьи {45}. В тот же год фильм немецкого производства «Анастасия: Лжедочь русского царя» появился на экране с очевидной целью использовать благоприятную обстановку, созданную популярностью книги Ратлеф-Кальман и шумихой, поднятой в прессе по поводу личности претендентки. В тридцатые годы на экран вышли еще два фильма: «Тайны французской полиции», в котором рассказывалось о бедной парижской девушке-цветочнице, она стала жертвой нехорошего и злого русского генерала, который пытался выдать ее за великую княжну, а также «Борьба и Анастасия» – плохая немецкая комедия-короткометражка, имеющая очень мало общего с историей Андерсон {46}.
История предполагаемой великой княжны Анастасии померкла на фоне более важных и грозных событий – Второй мировой войны, – но в 1954 году интерес к этой теме возник снова, Андерсон и сама вернулась к ней, одержимая жаждой мщения, которая не пройдет до последних дней ее жизни. Все началось с постановки простой трехактной пьесы французского драматурга Марселя Моретта, которая называлась «Анастасия». Сюжет был прост и бесхитростен: в Берлине князь Сергей Бунин, генерал Белой армии, спас молодую женщину по имени Анна, она потеряла память и пыталась покончить жизнь самоубийством. В планы Бунина входило заполнить память этой женщины сведениями о семье императора и выдать ее за уцелевшую великую княжну Анастасию, с тем чтобы получить доступ к богатствам Романовых. Вскоре не имеющая за душой ни гроша Анна преображается в женщину с царственной внешностью и манерами, которая уверенно владеет сведениями о жизни Анастасии, включая и те, которые как бы сами по себе приходят ей на память. Когда в результате встреч с бывшими придворными не удается прийти к единой точке зрения, Бунин убеждает вдовствующую императрицу Марию Федоровну принять опекаемую им женщину. Накал страстей в пьесе достигает своего пика, когда Анна случайно вспоминает ужасный шторм, в котором она оказалась на борту императорской яхты; этого оказывается достаточно для вдовствующей императрицы: она обнимает молодую женщину, признав в ней свою потерянную внучку {47}.
Гай Болтон перевел и несколько переработал пьесу, после чего публика в Лондоне с большим одобрением
Фильм «Анастасия», ведущие роли в котором играли такие звезды, как Хелен Хэйес (вдовствующая императрица), Юл Бриннер (Бунин) и Ингрид Бергман, которой принадлежала заглавная роль Анастасии, стоил три миллиона долларов. Это было воспроизведением пьесы Моретта-Болтона и столь же неправдоподобным рассказом о любви претендентки и ее борьбе за право на имя и титул. Этот фильм принес Ингрид Бергман второго «Оскара» за лучшую женскую роль, он стал самой большой сенсацией, он понравился даже Ольге Александровне, которая сочла картину «прекрасно сделанной и глубоко волнующей» {49}. Для большинства людей она оказалась несомненно волнующей, и снова узкие улочки деревни Унтерленгенхардт были переполнены любопытствующими туристами, автобусы снова проезжали у неприглядного участка к магазинам, заваленным книгами о семье Романовых, фотографиями претендентки и даже открытками с изображением ее домика с надписью «Дом Анастасии» {50}. Когда сюда приехали два сотрудника журнала Life, Анна Андерсон за небольшое вознаграждение, но без особой охоты дала им интервью и согласилась позировать в своей нелепой загроможденной гостиной. Однако позднее она назвала своих гостей чересчур назойливыми. Эти люди, жаловалась она, «как мыши лазили по всем углам ее лачуги», они совали свои носы в любой угол и постоянно просили ее улыбаться для своих фотографий {51}.
По словам Андерсон, все это было «как в тюрьме. Я для них – отличный способ получения денег. То, что здесь живет Анастасия, означает для этих бизнесменов с холодным сердцем всего лишь возможность заработать деньги, поскольку туристам интересно увидеть эту бедную обезьяну в ее загоне. Ничего большего я ни для кого не представляю» {52}. Тем не менее ее добровольная изоляция только подогревала интерес публики. Так кто же на самом деле эта загадочная женщина средних лет? На основании каких соображений те родственники Романовых, которые остались в живых, не захотели признать в ней спасшуюся Анастасию? На скольких языках она говорит на самом деле? При каких обстоятельствах она получила свои шрамы? И если она на самом деле не является Анастасией, откуда она может знать так много подробностей о неофициальных сторонах жизни императорской семьи? Такой оказалась власть мифа, созданного Ратлеф-Кальман, мифа, оспорить который пытались многие, но заставить усомниться в нем так и не смогли, мифа, от которого общественное мнение не захотело отказаться. Слишком много слов, фотографий и кинофильмов признавали Андерсон великой княжной Анастасией, поэтому для большинства, доказано это или нет, Анна Андерсон стала Анастасией.
15 Война среди эмигрантов
Все эти годы пусть медленно, но верно развивались и крепли интриги вокруг дела Андерсон, подпитываемые книгами, фильмами, а также нашествием экскурсантов и проявлением неуместного внимания к Андерсон. Члены семьи Романовых по-прежнему спорили и отстаивали свою точку зрения, но не только по поводу личности претендентки на имя великой княжны, но и по поводу своего отношения к ее делу, и по поводу их личных взаимоотношений. Только два представителя фамилии Романовых, видевших ее, признали в ней Анастасию: княгиня Ксения Георгиевна и великий князь Андрей Владимирович. Оба встречались с ней в 1928 году. Великий князь, запутавшийся в своем собственном расследовании, встречался с претенденткой в парижском Пале-отеле, перед тем как она отправилась в Америку. Александр Спиридович, бывший глава Придворной канцелярии при императоре Николае II, видел как Андрей Владимирович метался из комнаты в комнату в состоянии сильнейшего волнения, «огорченный и глубоко тронутый. Слезы стояли у него в глазах. Для него никаких сомнений не было» {1}. Судя по всему, то впечатление, которое у него сложилось, было основано на зрительных наблюдениях, поскольку при их первой встрече Андерсон отказалась отвечать на любой из вопросов и вообще говорить, закрывая лицо простыней в течение большей части встречи, и только позднее, уже когда он прощался с ней, великий князь был удостоен нескольких фраз, сказанных на немецком языке {2}.
«Мне представилась возможность, – писал Андрей Владимирович Сергею Боткину, – в течение двух дней быть в тесном контакте с больной и вынести свое суждение о ней по результатам своих наблюдений, и я могу ответственно заявить, что она – великая княжна Анастасия. Не может быть и речи о том, чтобы не признавать этого. Естественно, что годы и страдания, пережитые ею, оставили свой след, однако не до такой степени, как мне это представлялось. На ее лице царит глубокая печаль, но когда она улыбается, можно не сомневаться, это – Анастасия» {3}. И своей двоюродной сестре он написал: «Я узнал ее сразу же, и дальнейшие наблюдения только подтвердили мое первое впечатление. У меня нет и тени сомнения по данному поводу, это – Анастасия» {4}. Однако к этому времени великая княгиня уже давно перестала колебаться в решении данного вопроса и отвергла все просьбы Андрея Владимировича повторно встретиться с претенденткой. Противники Андерсон утверждали, что Андрей Владимирович был не вправе высказывать столь однозначное мнение по данному поводу, поскольку он был всего лишь двоюродным братом Николая II и его встречи с Анастасией носили эпизодический характер, кроме того, прошло слишком много лет. Ее сторонники возражали, указывая, что великий князь служил личным адъютантом императора, и, таким образом, ему по долгу службы приходилось регулярно бывать в Царском Селе в течение Первой мировой войны. По сути дела, правы были обе стороны. В последние годы перед революцией Андрей Владимирович встречался с девочкой-подростком Анастасией примерно десять раз, в большинстве случаев он видел ее мельком, и лишь изредка за столом, когда его приглашали присоединиться к семье императора за завтраком, чаем или обедом. Но могли ли такие мимолетные и случайные встречи позволить ему точно установить личность претендентки? Судя по всему – нет. По крайней мере по словам самого великого князя, который первоначально отказался встретиться с претенденткой, объясняя причину своего нежелания Татьяне Боткиной: «Я не могу доверять своим личным впечатлениям. Я не был настолько близок с детьми Николая, чтобы сейчас идентифицировать личность Анастасии» {5}.