Анастасия
Шрифт:
— Ещё раз дёрнешься, и я вырублю тебя надолго. Это чревато потерей памяти, нарушением координации, снижением зрения и прекращением функционирования органов малого таза.
Парень забился в угол и задумался. Последнее предупреждение на него подействовало больше всего.
— Правильно. Сиди тихо. Не хватало чтобы ты ещё и нагадил в салоне.
— Имперская сучка.
— Как мило, — я усмехнулась. Щеночек огрызается. — Что-то ты слишком борзый для двенадцатилетнего.
— Мне четырнадцать!
Моя скептически выгнутая бровь заставила его покраснеть.
— Ну, почти четырнадцать.
— Как ты тут
В ответ лишь злобное сопение. Видно, что парень очень напуган, несмотря на желание казаться смелым. И в то же время ведёт себя на удивление живо. К сожалению, я совсем не знаю, как обращаться с детьми, тем более в такой ситуации. Может, стоит его спровоцировать, как это делают на допросах, и я смогу узнать, как он сюда попал, и есть ли у него семья.
— Ах, да. Я слышала, для нелегалов нет понятия «семья». Все лишены понятия чести, и за Стенами полно безродных ублюдков.
Провокация удалась.
— Заткнись! У меня есть родители, и они в тысячу раз приличнее ваших запрограммированных тупых семейных ячеек. Они любят друг друга!
Наивный маленький зверёныш. Хотя, может, где-то там ещё осталось такое понятие, как «любовь».
— Так-то лучше. Как далеко они от города?
— Тебе какое дело? — недоверчивый взгляд в мою сторону и попытка незаметно открыть дверь флаера. Я сделала вид, что не заметила.
— Хочу отправить тебя к мамочке.
Видимо, не такого ответа он ожидал, поэтому умолк и задумался. В глазах то загоралась надежда, то искрилось сомнение.
— Почему я должен тебе верить?
— А разве у тебя есть выбор?
На коммуникаторе прощелкало «Полночь». За машиной увязался мелкий летающий дрон в форме шара, мигая красным проблесковым маячком. Я, как и всегда, психанула, глядя на этот насильственный контроль.
— Чёртова железяка, теперь всю дорогу не отвяжется.
Пришлось остановить флаер и выйти. Дрон быстро просканировал меня с ног до головы, довольно пискнул и, загоревшись зелёным, отчалил по своим механическим делам. Наверное, надоедать другим, поставленным на обязательный контроль.
Всё это время мой пассажир пытался вылезти из авто, из-за чего пришлось придержать дверь ногой. Шагающий мимо мусоросбиратель принял мою ногу за мусор, учуяв сенсором металлический имплант, и уцепился в неё клешнёй, словно хотел оторвать. Я дёрнула, не рассчитав силу, и случайно отломала его клешню. Раздражённо отбросила на пару метров от себя. Мусорщик не обиделся, бодро пошагал за своей конечностью и безжалостно сбросил её в утилизатор.
— Чтоб у тебя все контакты закоротило, скотина бездушная, — я наморщила нос.
— Так ты киборг? — парень с любопытством осмотрел меня с головы до пят, а потом брезгливо поморщился и, кривляя голос, ехидно заявил: — Дрон спутал высокотехнологичную безмозглую машинку с консервной банкой? Бедняжка…
Пленник начал раздражать своей бесстрашностью и назойливостью, граничащей с глупостью. Может, зря я ввязалась в это дело? Стоит пугануть его. Я стала размышлять вслух:
— Мне стоило бросить этого бесполезного мальчишку… Или продать. Биомаги на чёрном рынке дадут весьма приличную сумму. Возможно, они приделают ему лишнюю конечность. Ко лбу. А может, и хуже… к примеру: ещё один рот. Хотя нет, он и так слишком болтлив. Скорее ему его зашьют насовсем и кормить будут через нос…
Парень неверяще, но со страхом уставился на меня. Молча.
— Вот-вот. Помалкивай и слушай меня, или вскоре отправишься или в утилизатор, или развлекать богатеньких извращенцев.
И всё-таки этот ребёнок был или слишком глуп, или слишком беспечен. А может, я выглядела недостаточно внушительно и почему-то казалась для него доброй тётей. До самого дома он вертел головой по сторонам, нажимал все доступные кнопки, несколько раз чуть не выпал на лету и всячески пытался свалить.
В гараже платформа подняла меня на нужный этаж, и я вышла из флаера прямо на смотровую площадку перед квартирой. Во избежании эксцессов я тащила парня за одну руку, второй он пытался удержать штаны. Дотащив его до ванной комнаты, подтолкнула за дверь.
— Вымойся. От тебя воняет. Ненавижу грязь, — нажав нужную кнопку на коммуникаторе, заказала услугу чистки для салона авто. — Чего уставился? Вали, смой с себя это дерьмо.
— Не хочу.
— Как пожелаешь.
Извини, парень, но я не добрая тётя. Открыв дверь, пинком отправила его в просторную душевую. Дверь захлопнулась, датчики анализатора сработали, оценив степень и источник загрязнения, оптимальную температуру воды для данного биологического вида и средства для очищения. Вскоре из душевой донёсся неистовый крик, а затем отчаянный стук в дверь и затейливое трёхэтажное ругательство в мой адрес. «Какой изобретательный», — усмехнулась я, слушая его эпитеты.
Через минут десять экзекуций, включилась сушка, и я услышала новую порцию ругательств.
Открыв дверь, увидела заплаканное лицо. Злые глаза уставились на меня с ненавистью. Едва он открыл рот, я его прервала движением руки:
— Ещё раз услышу подобное от тебя, включу режим промывки рта. Дроны отлично с этим справятся. Говорят, что много веков назад, за употребление подобных слов промывали рот мылом. Хочешь испытать древнюю технологию?
Рот с красивыми ровными зубками захлопнулся. Ехидно усмехнувшись, я снисходительно наблюдала картину надувшегося и раскрасневшегося мальчишки, что всем своим видом пытался показать, будто это не я его заставила молчать, а он мне сделал одолжение. Я прямо чувствовала, что нечто неприличное готово сорваться с его языка. Но нет, угроза сработала.
Решив, что на сегодня хватит впечатлений для ребёнка, кинула ему свой старый комбез, и едва парень его надел, как длинные рукава и штанины укоротились, приобретая нужную длину и ширину, а замочек-молния с трескучим звуком застегнулся. Мальчишка недоуменно похлопал себя по бокам, ощупывая необычную вещь, но промолчал.
— Жду через десять минут, будем ужинать.
Часть третья
Парень злился: плотно сжатые, почти синие губы выдавали наивысшую степень негодования. Но это ему не помешало съесть свою порцию ужина и доесть остатки за мной. Я поражалась его приспособляемости, и хотя теперь он побаивался взболтнуть лишнего, опасаясь новой промойки, но всё же проявлял удивительную заинтересованность окружающим миром. Видя, что ни убивать, ни насиловать его не собираются, а даже помыли и накормили, он расслабился. Не выдержав, спросил первым: