Анастасия
Шрифт:
После обеда Берта заметила, что клумбы перед домом совсем сухие, дорожки недостаточно метенные, а на балконе оттаявшая грязь. Весь день Берта замечала всякие мелочи, которые щепетильной хозяйке усадьбы совсем не нравились, и бедные служанки бегали, не имея возможности присесть.
– Видно, уж очень дорогие гости к нам пожалуют, раз нас так не жалеют, – ехидно заметила рыжая служанка.
– У них все гости дорогие, а мы не железные, – буркнула ей в ответ сестра и продолжила начищать пол.
Вечером после ужина Настася сама побежала к Аде в село. Вчера они разминулись и даже не успели ничего обсудить.
– Ах, ты! Куда делась вчора? – весело встретила ее подруга.
– Я потеряла тебя, затанцевали нас, – поспешно ответила она, и обе рассмеялись.
– Пошли в предбаннике посидим, а то все спать собираются. Ну и что ты задумала? – обратилась
– Я-то? А! Орехов же тебе принесла, забыла совсем, – потянувшись в карман, ответила Настася.
– Дуреха, сына пана окрутить вздумала? – уточнила ада.
– Что ты? Куда мне до него, ему здесь видите ли скучно, сам сказал, – оправдываясь ответила Настя. – а где ты была? Я тебя не нашла после хороводов. Не успела Настася договорить, как Ада уже начала ей взахлеб пересказывать, как ей было весело, как они с Андрием в салочки играли. Как потом он ей в любви клялся и замуж звал, поделилась, что задумывает согласиться. Но согласятся ли родители, он не в ладах с его родней? Настя утешила подругу, сказав, что настоящая любовь все перетерпит (она прочла это в какой-то книге), и ей очень запомнилась эта фраза.
Попрощавшись. Подруги договорились встретиться завтра на мессе, если удастся прийти.
Глава III
На следующий день за завтраком пан прочел молитву в честь праздника вознесения, и все принялись за еду.
– А где Ян? – спросил отец, разрезая кусок мяса.
– Не вьем. – отозвалась жена, которая очень не любила болтать за столом.
– Спит?
– Може.
– Настась, позови пана засоню. Настася побежала наверх, но в комнате Яна никого не было. А когда она вернулась, он только что зашел в столовую.
– Пшепрашам, мне сегодня очень уж не спалось, решил поохотиться. Разрешите присоединиться к вашей трапезе? – тут же заявил Ян.
– Руки вымой хоть и пожалуй.
– Ты добре себя чувствуешь? – поинтересовалась мать.
– Як бык, мамо, – уже развернувшись в сторону двери, быстро ответил он. Настася тоже мало спала, слишком засиделась вчера у Ады. Разливая чай, она случайно наступила на подол платья сидящей берты, и та, нахмурившись, спросила:
– Чего ты Настька сегодня такая растерянная, влюбилась что ли?
– Пшепрашам9, пани, – тут же затараторила ключница, ей становилось не по себе, когда пановья злились и уж тем более хмурились.
– Теперь платье придется переодевать, поможешь мне!
Настася покорно кивнула и ушла на кухню. Хозяева надеялись, что таких мелких неуклюжестей с опытом станет меньше. Ее мать как работницу они очень ценили. Поэтому пока молодой ключнице прощали пришитые неправильно пуговицы, забытые в клумбе лопатки или черное пятнышко от угля на ее лице.
В полном составе семья Маскевичей пошла в костел10. Колокола уже звонили, когда они подъезжали, возвещая о скором начале праздничной мессы. Они вошли внутрь, людей было много, алтарь блестел и переливался, отражая кое-где свет зажженных свечей. Маленький краснокирпичный костел с белоснежными потолками и высокими колоннами того же цвета вместил сегодня всех верующих католиков. Маскевичи встали слева от алтаря на второй лавке, напротив иконы девы Марии. Под ногами у многих лежали тонкие разноцветные подушечки, чтобы не мучать колени холодным каменным полом. Когда месса началась, о чем возвестили густые аккорды органа, доносившиеся со второго этажа, все поднялись. Ян повернулся лицом к процессии священнослужителей, которые должны были пройти прямо к алтарю между левым и правым рядами в своих парадных рясах. Но прежде он заметил знакомую шаль и светлое платье, которое блистало солнечными бликами, а потом и увидел лицо Настаси. Она стояла с серьезным выражением лица и смотрела вперед, рассматривая висевшую перед ней икону и размышлявшую о чем-то. У него было время рассмотреть ее, пока она еще не заметила его упорного взгляда. Он очень хорошо знал ее, та маленькая девочка с каштановыми волосами и ясными зелеными глазами, всегда была в его памяти и вызывала тепло в сердце. Но сейчас он видел перед собой другого человека: красивая девушка, к все таким же глазам и волосам которой прибавились точенный профиль, густые темные брови и выдающиеся губы на фоне маленького подбородка, вызывала не просто тепло. Яну показалось, что в храме душно, после того, как до него донесся дым от кадильных трав. Настя все-таки почувствовала
После обеда прибыли долгожданные гости. День стоял немного облачный, легкий ветерок шевелил только расцветшие деревья. Все вышли их встречать. Первым из экипажа, запряженного тройкой, с фамильным гербом (желтоперая утка и липа) Пилсудских на двери вышел сам пан-отец семейства в своем сверкающем костюме-тройке и с тростью, которая была увенчала платиновым набалдашником. Он подал руку сначала жене, потом дочери, не пользуясь услугами слуг, так пан проявлял заботу и считал, что производит должное впечатление. Хотя это было ни к чему, во всех местах, куда наведывались члены этой семьи, они уже имели определенную репутацию. Глава семьи пан Пилсудский очень уважаем благодаря высокой должности, занимаемой им, но настоящим другом его мало кто мог назвать. После того, как он был замешан в нескольких неоднозначных историях, его стали опасаться. Однако в университете он слыл за весельчака. поговаривали, что он шпион, из-за связи с одной гастролирующей актрисой-француженкой. Отсюда можно сделать вывод, что его жена Ангелика была довольно свободных взглядов. Но это было не так, воспитанная в одном лучших пансионов России, она чтила семейно-сословные ценности разве что не выше короля. О их дочери Марте мало ходило мнений, говорили только, что она симпатична и образованна, как и о любой дочери достопочтеннейшего панства. Ей было около 16–17. Как и любая панская дочь, она посещала все балы, устраиваемые в губернии. Настася, увидев Марту в ее повседневном розовом струящемся платье с коротким рукавом и белых перчаточках, вспомнила слова Марыни про сговор женить детей, и еще о том, что она очень хорошенькая. Бунтовство чувств, конечно, не было ей присуще. Она чаще мирилась с судьбой, проглатывая обиду, если это касалось только ее личной обиды. Но она всегда была готова прийти на помощь другим, даже не близким знакомым. И сейчас, когда в голове у нее мелькнула мысль «от чего я не дочка шляхтича», она отогнала ее от себя своими повседневными заботами.
А Ян, стоявший на террасе рядом с перилами, вспомнил тот момент, когда возвратился из гимназии. Еще только приближаясь к родным местам, он ощущал такой трепет, и его сердце учащенно билось. Тарантас вез его через знакомые и любимые с детства поля и леса. Наконец вдалеке показалась родительская усадьба. Дымы от печных труб сельских мазанок поднимались в небо и неспешно плыли, сливаясь с облаками. Вспомнилось и, как его встречали родители и слуги, светлый фасад дома слепил его. Мама обняла его при встрече, а он не удержался, чтобы поцеловать ее в покрытый морщинками уголок глаза. Он и отца крепко обнял и только потом пожал ему руку. Но Настася его не встречала, она служила в тот день мессу за упокой своей матушки. Они рады были видеть друг друга в последующие дни, но собственные горести и радости занимали и отвлекали их от действительности. Поэтому они не придавали персонам друг друга большое значение, хотя в детстве были совсем неразлучны. Теперь они считали себя взрослыми, свободными от детских привязанностей. День возвращения домой запомнился ему еще и радостным ощущением окружения родных стен, Ян крепко уснул тогда на знакомой постельке, под теплым одеяльцем.
Женщины, поздоровались, расхвалили платья, шляпки, зонтики и украшения друг друга, красоту дочери Пулсудских выделили отдельно, как того требовали правила приличия; а мужчины не могли не упомянуть о холенности Яна и добротности своих животов (конечно, вдали от нежного женского слуха). Марта и вправду была хороша, а Ян холен, но об этом нужно было обязательно упомянуть горделивым родителям.
Ян поцеловал руку Марты, та скромно поклонилась. Красота не впечатляла его, можно сказать, что он был ею избалован. Его окружало много симпатичных девушек и парней. И он ждал момента, когда можно будет поддержать диалог с пановой дочкой и узнать, чего она стоит. Пилсудских ввели в дом и усадили в удобные кресла и диваны в просторной гостиной у неразведенного камина. Комната была недурно меблирована, для этой цели нанимали специального человека из Киева. Все детали подходили друг другу по цвету, благородный желтый был взят за основу.