Анатомия страха
Шрифт:
«Я все знаю!» - сказала Светлана, глядя на него в упор.
«Олег Михайлович, можно я съезжу на пару дней к маме? Забор повалился, помочь некому - я у нее один», - моргая круглыми голубыми глазами, простодушно, по-детски спросил Максим Вавилов.
«Олежка, когда ты спишь, то похож на маленького мальчика. И сопишь, как медвежонок», - Людмила-Кошмарик слегка коснулась пальцами его щеки.
«Скорей бы ты развелся. Мне так хочется поскорее стать твоей женой, родить маленькую девочку. Я бы назвала ее Светланой, Светочкой», - мечтала, положив голову ему на плечо, Наташа Гончарова…
Он начал забывать. Но
Он гнал привидения прочь, пытаясь думать о повседневном, обыденном. Смотрел телевизор, все подряд: новости и сериалы, спорт и «Спокойной ночи, малыши». Телевизор был старенький, без пульта. Включив что-то, Олег сидел на диване и оцепенело смотрел на экран, не в силах заставить себя встать и переключить на что-то поинтереснее. Впрочем, ему было безразлично, что смотреть. Просто мельтешащие по экрану, болтающие без умолку фигурки хоть ненадолго, но все же отпугивали тени.
Но и обыденное стало страшным, потому что любые мысли сводились к одному-единственному вопросу: что дальше? Можно дождаться Илону, забрать дочь, уехать в Швейцарию. Но Олег знал: куда бы он ни уехал, где бы ни спрятался, прошлое его не отпустит. Прошлое перестало быть абстракцией. Оно стало существом. Сложным организмом наподобие… муравьиной семьи?
Господи, нет! Каждый муравей, каждое воспоминание в одиночку не могло причинить ему вреда. Но собравшись вместе, они, как те муравьи, что сожрали Серого, готовы были уничтожить его, Олега.
Лежа без сна в постели и глядя, как светлеет за незашторенными окнами небо, он внезапно понял, что Сиверцев, который убил Сергея и Генку, который писал идиотские письма и собирался убить его самого, не виноват. Вернее, виноват не Сиверцев. Потому что это именно Прошлое заставило Сиверцева отомстить. Через столько лет, когда количество содеянного наконец плавно перешло в качество.
Олег рывком сел на постели. Все тело била крупная дрожь. «Они уничтожат меня, - подумал он обречено.
– Я ничего не смогу сделать. Рано или поздно они убьют меня. Что же тогда будет с Викой?»
На мгновение Олегу захотелось махнуть на все рукой, но мысль о том, что он больше не увидит девочку, не возьмет на руки, не почувствует прикосновение маленьких теплых ручек, была нестерпимой. Нет, он сделает все так, как задумал. А там будет видно. Возможно, все не так страшно, как ему кажется.
Когда Олег проснулся, уродливые часы «под старину» показывали без пяти полдень. За окном была такая же серая муть, как и в голове. Он попытался сообразить, какой сегодня день, но так и не смог. Зато вдруг почувствовал зверский голод. Под ложечкой противно посасывало.
Олег встал и чуть не упал - так сильно закружилась голова. Все последние дни он только пил кофе и курил, курил - до тошноты. Вот и сейчас потянулся за пачкой и обнаружил, что она пуста. Сигарет больше не было, как, впрочем, и кофе. Он налил в банку холодной воды из чайника, поболтал и залпом выпил бледно-коричневую горькую бурду. Губу саднило - порезал об острый край.
Слизывая
От «кофе» рези в желудке стали просто нестерпимыми. Олег натянул джинсы и свитер, пересчитал мятые рубли. Их было не так уж и много, но прокорм должно было хватить. Страшнее было другое: а вдруг он уже в розыске? Вдруг у каждого постового уже есть его фотография?
Поеживаясь от порывов холодного ветра, Олег перешел проспект и направился к универсаму. Он шел, наклонив голову, надвинув на глаза кепку, и вообще старался быть как можно незаметнее. Как назло, люди смотрели на него так, словно он забыл застегнуть ширинку или вымазал лицо зубной пастой. По крайней мере, ему казалось, что они так смотрят. И те две женщины, и старушка, ведущая за руку маленького мальчика, и высокий мужчина с военной выправкой. И охранник на входе. Молодой крепкий парень в серой форме задержался взглядом на его лице. Олег, напружинившись, прошел мимо.
– Подождите!
– услышал он за спиной.
Внутри все оборвалось, желудок мгновенно превратился в глыбу льда. Медленно обернувшись, Олег посмотрел на охранника.
– Корзинку возьмите!
– сказал тот, кивая на красно-желтую башню пластмассовых корзин.
Олег схватил верхнюю и рванулся в зал, чувствуя спиной заинтересованный взгляд.
«Успокойся, кретин!
– приказал он себе.
– Веди себя естественно. Ты же привлекаешь внимание».
Корзина быстро заполнялась. Масло , сыр, ветчина, яйца, хлеб, сахар, кофе… Наверно, он скупил бы сейчас весь магазин. Мучительно хотелось содрать обертку с куска колбасы и проглотить его - немедленно. Он кидал в корзину все без разбора: макароны и сосиски, пельмени и сметану, чай и печенье. А еще - консервы. Как будто собирался выдержать многодневную осаду. Руку оттягивало, Олег пожалел, что не взял тележку.
Он пытался пристроить в переполненную корзину бутылку кетчупа, когда снова почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд - тяжелый и странно материальный, словно кто-то положил ему на плечо руку. Но рядом никого не было, только невысокая женщина в брюках и кожаной куртке, стоя к нему спиной, выбирала курицу.
У спиртного прилавка он задумался. Голод будто стушевался перед желанием выпить. Вот она стоит, какая хочешь - большие бутылки и маленькие, подороже и подешевле. Прозрачная, как вода. Водка. Водочка… С трудом пересилив себя, Олег пошел к кассам.
Расплатившись и загрузив покупками две огромные пластиковые сумки, Олег вышел на улицу. За ним вышла та женщина, которая выбирала курицу. На мгновение ему показалось, что он ее уже где-то видел, но, присмотревшись внимательнее, понял, что ошибся. И все-таки Олег был готов поклясться: на него смотрела именно она.
Он замедлил шаг: чувствовать ее присутствие за спиной было неприятно. Она прошла вперед и свернула к трамвайной остановке. Вздохнув с облегчением, Олег перешел дорогу и вдруг снова почувствовал на себе взгляд. Ноги подкашивались. Он поставил сумки на асфальт, прислонился к стене дома и огляделся по сторонам. Женщины нигде не было видно.