Анатомия теургии
Шрифт:
— Должен сказать, я давно хотел с вами познакомиться, — прервал он молчание. — Я бы сказал, с того момента, как вы взяли на себя обязанности главы Фьёрмгардского ковена.
— Что же вам помешало? — Альма не стала сдерживать иронические нотки, и от короля это не укрылось. Он слегка повёл бровью, но ответил совершенно спокойно:
— Норны Северной марки и Дейры.
— А… эти старухи.
— Да, вы намного моложе их, — усмехнулся Гарольд. — Но сейчас в этом шатре сидите вы, а не они.
— Потому что от выживших из ума развалин толку немного, — проворчал
— Кем бы они ни были, но они владеют магией, — король покачал головой. — Беда в том, что их магия слишком нестабильная.
— Слишком медленная, слишком непонятная и слишком легендарная, ты хотел сказать. Мейстрес Веллер мне по нраву гораздо больше, она хотя бы сразу может сказать, что к чему.
— Мне казалось, вы будете звать всех, кого сможете, — медленно проговорила Альма.
— Я тоже так думал, но наши норны все как одна отказались, едва узнали, что вы уже в строю, — пожал плечами Гарольд. — И я поставил на вас, во многом благодаря Гирту. Он был весьма впечатлён.
— Не удивлена, — Альма покачала головой.
— А я вот удивлён, — Гирт вздохнул. — Вчера я целый день уговаривал остаться Фриду.
— Главу ковена Гирваса?
— Да, именно. Она присоединилась ко мне, но когда мы нагнали Гирта, пришлось рассказать ей о вас. И всё, она сразу заявила, что не станет подчиняться сопливой девчонке. Я предлагал разделить вас, тем более что это было бы удобно в тактике, но ни в какую.
— Многие смотрят только на возраст.
— К сожалению.
Что ж, вот и ответ. Интересно, он что, правда надеялся, что старухи согласятся хотя бы остаться на равных с ней? Если бы Гарольд хоть немного разбирался во внутренних делах ковенов, у него и мысли такой не возникло бы. Но, видимо, ему хватало других дел.
— Я надеюсь, что сделал правильный выбор, — его тон стал заметно холоднее. — Причин было много, но ни одна из них не перевесит победу.
— Воюют не только магией, король.
— Пороха и стали у нас хватает. Но кроме них, есть и магия. Норн у Тостига нет, зато есть силумгарские конструкты и теурги со всей Амальтеи. Вы сможете с ними соперничать?
— Они сейчас думают о том же. Ответ вы узнаете только на поле боя.
— А, Харсова ярость! — король воздел руки к небу. — Прошу прощения. Понимаю, что задал глупый вопрос. Следовало бы… впрочем, неважно. Гирт, будь так любезен, проводи мейстрес Веллер, и расскажи ей всё, что мы узнали. О конструктах, о теургах. Всё. Я хочу, чтобы она знала всё.
— Как скажешь, — Гирт поднялся.
— Аудиенция окончена, — пробурчал Гарольд. — Теперь я хочу остаться один.
Внутрь ворвался морозный воздух, когда Гирт откинул полог перед Альмой и посторонился, пропуская её наружу. Она глубоко вдохнула, чувствуя, как грудь наполняется холодом. Хотелось дышать глубже, просто чтобы прогнать отвратительное чувство, будто кожи коснулось что-то непередаваемо мерзкое — король ей не понравился, и Альма толком не могла сказать, почему. Она даже потёрла запястье там, где его коснулись губы короля — казалось, они оставили мокрый след. Но кожа была чиста.
* * *
Гите
Смотрелось жилище офицера весьма скромно даже в сравнении с тюрьмой Красного короля. Неказистый стол из едва обструганных досок, такая же неказистая кровать с грубым солдатским матрацем и одеялом — не очень-то красивым, зато тёплым. Полки с кипами бумаг оставили нетронутыми, и Гита даже заглянула в них из чистого любопытства, но бесконечные приходы-расходы продовольствия и прочие административные цифры не произвели на неё впечатления. Было, впрочем, и кое-что хорошее: в ящике стола нашлись простенькие письменные принадлежности и стопка чистых листов, которые колдунья немедленно забрала себе.
За последние дни она узнала достаточно нового, чтобы возникла нужда записать это.
Первым делом на бумагу лёг новый способ творить сонный ритуал — иронично, учитывая, что способ этот больше не требовал ни бумаги, ни чернил. Гита постаралась как можно точнее вспомнить всё, что ощущала тогда, в тюрьме. Получалось так себе: прошедшие дни успели стереть впечатление. Следовало повторить, но она не была уверена, что сможет сделать это как надо.
К тому времени, как норна всё же решилась, уже спустились сумерки.
Она могла бы работать и в темноте, но всё же зажгла свечу и, взяв в руку перо, провела первую невидимую черту. И сила снова с готовностью отозвалась на движения её руки, а линия узора потекла вперёд ничуть не хуже, чем в прошлый раз. Но теперь норна делала всё холодно, расчётливо, зная, что её никто не потревожит — никто из чужих.
Штрих, петля, соединение. Сила послушно трепетала в такт движениям, то и дело пытаясь вырваться, но Гита держала крепко. Бок отозвался болью, она стиснула зубы. Да уж, бесследно это баловство не пройдёт.
Ещё несколько размашистых штрихов, завершающих фигуру. Комок силы послушно лёг в руку, и Гита глубоко вздохнула. А потом услышала знакомый голос:
— Сейчас не лучшее время для такой магии. В твоём состоянии.
— Неужто? — она подняла голову, лишь сейчас осознав, что больше не одна в комнате. Магнус вошёл совершенно бесшумно, и один Сефран знает, сколько он уже простоял вот так, сложив руки на груди и наблюдая за норной. — Всё ждала, когда ты надумаешь меня посетить, некромант.
— Снова посетить, госпожа колдунья. Твою рану я уже осмотрел, ничего опасного, если ты не начнёшь ездить верхом. И колдовать.
— Поверь, если б я могла, выполнила бы все твои предписания до последней точки, — серьёзно ответила Гита.
— Но сейчас нарушаешь их без необходимости, — он опустил руки.
— Необходимость есть, и она зовётся наукой, — Гита подняла руку и, сжав кулак, осторожно расплела заклятие. Кисть тут же заломило, а вверх по руке пробежала тёплая волна. — Я продолжала учиться теургии. Но в плену как-то не было возможности записывать эксперименты.