Анатомия убийства
Шрифт:
Эрин Ньюкомб, первый помощник шерифа: Процесс оформления в нашей тюрьме довольно длительный, и я все это время находилась рядом с Клео, присматривала за ней, отвечала на ее вопросы, следила за тем, чтобы все прошло гладко. Она прошла «поведенческий тест», при этом казалась достаточно спокойной и эмоционально стабильной, хотя ей явно было некомфортно.
Клео Рэй: Так много вопросов!
«Есть ли у вас какие-либо заболевания, передающиеся половым путем?» Нет.
«Есть ли у вас вши, лобковые блошки или чесотка?» Нет.
«Принимаете ли вы в настоящее время какие-либо
«Употребляете ли вы какой-либо алкоголь или наркотики, которые могут вызвать абстиненцию?» Нет.
«Был ли у вас недавно выкидыш или аборт?» Нет.
«Вы когда-нибудь пытались или рассматривали возможность самоубийства?» Хм. Пыталась? Нет. Рассматривала возможность? Такая минута случается у каждого, разве не так?
«Вы сейчас думаете о том, чтобы покончить с собой?» Отличный вопрос!
Эрин Ньюкомб, первый помощник шерифа: Клео была, пожалуй, самой здоровой и не имеющей вредных привычек заключенной, которую я когда-либо видела в тюрьме округа Инио.
Клео Рэй: Раздевание и обыск – момент не из приятных. И они заставили меня снять кольцо, подаренное Сэнди. Я закатила истерику и умоляла их позволить мне оставить его себе, но мне не позволили. Я все еще задыхаюсь, когда думаю о том, что пришлось его снять.
Эрин Ньюкомб, первый помощник шерифа: Она, вероятно, не стала бы использовать кольцо, чтобы причинить вред себе или кому-либо еще, но есть правила, и мы не могли сделать для нее исключения.
Клео Рэй: Они выдали мне униформу в черно-белую полоску: верх, брюки, пару обуви и носки. У них не нашлось ничего близкого к моему размеру. Я мельком увидела свое отражение в окне и физически почувствовала себя больной.
Эрин Ньюкомб, первый помощник шерифа: При ее оценке мы не выявили ничего неординарного, однако все равно поместили ее в изолятор. Я сказала ей, что это временно и мы переведем ее после недолгого периода наблюдения.
Клео Рэй: Я никогда не видела настоящую тюремную камеру изнутри. И вдруг я оказалась заперта в одной из них. Металлическое зеркало над металлической раковиной. Металлическая кровать без подушки. Туалет – просто решетка в полу. Никаких окон.
Черт возьми!
Эрин Ньюкомб, первый помощник шерифа: Обычно вновь поступившие заключенные находятся под наблюдением в течение первых двадцати четырех часов – во избежание самоубийства. Я не думала, что с Клео возникнут проблемы, но мы не могли рисковать.
Клео Рэй: Социальные сети были не просто моей работой, это было пристрастие. Сидя там в одиночестве, без телефона, без возможности подключиться и узнать, что люди говорят обо мне… Мне хотелось верить, что большинство моих подписчиков поддерживают меня. Но, возможно, люди нападали на меня, стыдили, обвиняли и писали посты, полные ненависти. Я попыталась сосредоточиться на своем дыхании и отключить мозг, потому что полная изоляция от Сети сводила меня с ума.
Я годами работала над созданием вирусного контента. Теперь это случилось, но я была полностью отрезана от него.
Оуэн Мейсон, окружной прокурор: Потом пришел отчет о вскрытии. Травма переносицы и правой брови была получена
Но нас ждал сюрприз. При вскрытии у Ребекки на уровне виска, ближе к задней части черепа, была обнаружена вторая травма, также нанесенная тупым предметом. Мы этого не увидели, потому что ушиб был скрыт ее волосами. Орудие использовали с силой достаточной, чтобы вызвать сотрясение мозга средней тяжести.
Эти находки подтверждали теорию о том, что на Ребекку напали и сильно ударили – дважды. Велика вероятность, что она была не в полном сознании или, по крайней мере, в шоке, когда каноэ перевернулось.
Клео Рэй: В первую ночь в тюрьме я вообще не спала – третья подряд бессонная ночь. Мой мозг был словно в тумане. После того как снова включили свет, вошел офицер с завтраком. Черный кофе в пенопластовом стаканчике, пшеничный тост, ломтик вареной ветчины, ломтик омлета, смазанный сливочным маслом. Вот тогда до меня дошло, что мне придется отказаться от своей диеты, иначе я умру с голоду.
С другой стороны, голодная смерть казалась не самым худшим вариантом.
Джейк Кроу, репортер Inyo Register: Инстинкт репортера подсказывал мне, что нужно сосредоточиться на жертве. Я дозвонился до отца Ребекки и объяснил, что Register как новостное издание номер один в этом районе глубоко озабочено тем, чтобы свершилось правосудие, в то время как другие средства массовой информации просто раздувают сенсацию. Я сказал, что хочу лучше понять его дочь, чтобы как можно точнее показать ее нашим читателям.
Он согласился встретиться со мной на следующий день.
Самсон Гриффит: Я созванивался с журналистами, кризисными менеджерами, своими деловыми партнерами. Джиллиан предложила поехать навестить Клео в тюрьме. Ей казалось, что она сможет вытянуть из нее правду. Но разумнее всего было сначала послать адвоката, чтобы оценить правовой аспект ситуации. Ларри Смайли не занимался уголовными делами, но мы работали вместе по ряду деликатных вопросов, и я доверял ему. Мы поручили ему встретиться с окружным прокурором, а затем отправиться в тюрьму и поговорить с Клео.
Джейк Кроу, репортер Inyo Register: Я прибыл в дом Олденов в понедельник утром. Те живут в Резеде, прямо посреди долины Сан-Фернандо. Они купили дом до рождения Ребекки, и из-за высокого уровня преступности они поставили защитные решетки на дверях и окнах.
Фургоны новостных каналов были припаркованы вдоль квартала, и они засняли, как я иду к входной двери. Меня забросали вопросами, но я молча вошел внутрь.
Мистер Олден подвел меня к кухонному столу, за которым сидела миссис Олден. У нее на коленях устроилась кошка, и она постоянно ее гладила. Это была кошка их дочери, которую они забрали к себе. Оба родителя были крайне огорчены, что Ребекку очерняют в средствах массовой информации. Они хотели показать мне истинный портрет своей дочери. Они согласились поговорить со мной при условии, что я буду цитировать только Титуса – отца. Госпожа Олден не хотела иметь ничего общего со «средствами массовой информации», которым она не слишком доверяла.