Андерманир штук
Шрифт:
Потом Владлен Семенович еще стремянку себе небольшую купил, чтобы на уровне глазка сидеть, значит… а то ведь, думал он, ноги затекать будут. И совершенно правильно, надо сказать, думал! Вот только сидеть на стремянке не очень удобно было: прислониться не к чему – так что пару раз, задремав, он сверзился на пол и не больно, но обидно расшибся. После этого Владлен Семенович решил тело к стремянке привязывать, да потом плюнул и заставил себя получше ночами высыпаться – чтобы днем бдительности не терять. И пошло дело: выспится как следует, правила личной гигиены соблюдет, пару бутербродов с чем Бог послал приготовит и – к глазку, на стремянку! Потому что основной народ в институте мозга уже к девяти собирался.
Первой всегда приходила некая особа полупреклонного возраста и полоумного вида, которую Владлен
Едва только Лотта Ввеймаре исчезала из виду, в пространство глазка немедленно – будто и правда следя за нею – попадал страшный всклоченный дядька, похожий на волка. Ключей у него с собой никогда не было, и, убедившись в этом лишний раз, он закрывал глаза, нащупывал над дверью звонок и принимался давить на кнопку. Лотта Ввеймаре обычно выходила не сразу: выждав минуты две-три, она с каждый раз новым удивлением осторожно приоткрывала дверь, словно никого не ждала, – и, воспользовавшись моментом, волк с немыслимой ловкостью просачивался в щель. Лотта Ввеймаре вздыхала, качала головой и, еще раз пристально оглядев лестничную площадку, опять закрывала дверь.
Дальше начиналось время, которое Владлен Семенович называл «час между волком и собакой». В дверь на страшной скорости один за другим вбегали мало чем – кроме пола, да и то не сильно – отличавшиеся друг от друга научные, видимо, сотрудники. Каждый из них непостижимым образом напоминал как Лотту Ввеймаре, так и волка – впрочем, Владлен Семенович решил, что виноват в этом все-таки прибалтийский глазок. В хорошие дни сотрудников набиралось до пятидесяти – и было совершенно непонятно, как все они могут помещаться в квартире, которая по величине едва ли сильно отличалась от остальных.
Последним на работу обычно приходил бесцветный человек со здоровенным псом, и на этом «час между волком и собакой» заканчивался: у двери в квартиру 3 наступал временный покой.
Если бы дело ограничивалось только сотрудниками, Владлен Семенович – однажды досконально изучив их, – может быть, и прекратил бы свои наблюдения. Но кроме сотрудников имелись посетители – вот они-то и беспокоили Владлена Семеновича. Причем беспокоили, прежде всего, тем, что редко кто из них выходил обратно. На первых порах Владлен Семенович заподозрил совсем неладное – убийство и все такое, – но потом с огромным просто облечением увидел, что уже мертвые, по его расчетам, люди снова появлялись у двери под номером 3 – и бесстрашно переступали порог квартиры. А однажды случилось нечто совсем необъяснимое: у двери института мозга вдруг обозначился, причем в штатском, Лексеич, у которого, по мнению Владлена Семеновича, отродясь и мозга-то никакого не было. Мысль о том, что Лексеич наконец всерьез заинтересовался происходящим здесь, даже не успела навестить Владлена Семеновича: Лексеич молниеносно вынул из кармана ключ и вошел в институт, как домой. Увидев это, Владлен Семенович неожиданно для себя плюнул на пол со словами: «Тьфу, нечистая сила!» Потом он долго размышлял о том, почему и зачем сделал и сказал так, а не как-нибудь иначе, но ни к чему положительному не пришел, а то, к чему пришел… – не стоит об этом.
Тем более что Лексеич обратно в тот день так и не появился.
Раза три Владлен Семенович подлавливал Лотту Ввеймаре возле почтовых ящиков, когда она забирала институтскую почту. Непринужденно, как ему казалось, вынимая из своего ящика «Вечернюю Москву», он пробовал завести с полоумной разговор, но полоумная смотрела на него так, словно
А двадцать первого февраля Лотта Ввеймаре не пришла на работу, и волк с закрытыми, как всегда, глазами напрасно минут десять нажимал на кнопку звонка, – после чего он даже открыл глаза и осмотрел дверь. Через некоторое время кто-то из подошедших позднее сотрудников отпер ее для волка своим ключом.
Лотта Ввеймаре на работе, стало быть, так и не нарисовалась, за почтой в положенное время никто не вышел – и Владлен Семенович, на удивление себе самому, незамедлительно решил этим воспользоваться: позвонить в дверь института и сообщить тому, кто выйдет на звонок, что почта уже прибыла. Неважнецкий, конечно, повод для звонка, но лучше чем ничего.
Звонить, однако, не понадобилось: видимо, из-за отсутствия Лотты Ввеймаре жизнь института сегодня не подчинялась законам повседневности – дверь была приоткрыта. Вперед, Владлен Семенович.
22. ЕСЛИ УЧЕСТЬ, ЧТО Я НЕ СУЩЕСТВУЮ
Мать честная, курица лесная!.. Именно так – образно – и подумал Владлен Семенович, вглядываясь в длинный светлый коридор, начинавшийся сразу за дверью и сильно напоминавший больничный. У истока этого коридора, видимо, как раз и должна была сидеть Лотта Ввеймаре, но не сидела. Напоминала о ней только растянутая по вертикали кофта цвета уныния, повешенная на спинку стула так продуманно, что каждой из пол по обеим сторонам стула не хватало до паркета одинаково маленького количества сантиметров. «Умеет кофты вешать!» – восхитился автором этой бытовой композиции Владлен Семенович, сжался в комочек, чтобы не слишком бросаться в глаза, и бесшумно покатился по коридору.
Бросаться в глаза было, правда, некому: коридор пустовал. Осторожно продвигаясь вдоль закрытых дверей по обе его стороны, Владлен Семенович удивлялся отсутствию у сотрудников института – и-н-с-т-и-т-у-т-а м-о-з-г-а! – всякого стремления к рациональной организации труда: ни на одной из находившихся в поле его зрения дверей не было указано ни имени, ни должности размещенного за ней лица – только порядковый номер кабинета. «Как они тут находят друг друга, ума не приложу!» – откровенно признался себе Владлен Семенович, причем в тот самый момент, когда два человека в синих халатах повезли нечто, напоминавшее операционный стол с водворенным на него телом, из одной произвольно взятой дальней двери в другую произвольно взятую дальнюю дверь. Владлен Семенович людьми в синих халатах замечен, слава Богу, не был – он перекрестился и осторожно покатился дальше, размышляя о том, в какую бы из дверей закатиться, чтобы уж не прогадать. Ему мечталась, например, сумрачная научная лаборатория (полки вдоль стен, полные прозрачных склянок с трепещущими в них посетительскими мозгами), но отнюдь не улыбалось закатиться в какую-нибудь пошлую библиотеку. Поэтому он укатывался все дальше и дальше, между тем как коридору, казалось, конца не было.
Постепенно Владлен Семенович начинал понимать, что институт мозга и НИИ четвертичного рельефа суть одно и то же учреждение, занимающее почти весь первый этаж восьмиподъездного дома. И, видимо, не только первый этаж, но и подвал: на пути то и дело встречались перекрестки, причем по обеим сторонам каждого перпендикулярного коридорчика были видны ступени, ведущие вниз. Незваный гость чувствовал себя попавшим в подземный город и время от времени испытывал удушье, несмотря на то, что находился только на верхнем уровне сколько-то-уровневого помещения.