Андервуд. Том 1
Шрифт:
Они не выгребали всё подчистую, а как с грибами – срезали аккуратно лезвием ножку, чтобы потом вырос новый. Это разумно. Но не все готовы были мириться с таким контролем территорий, потому что руда – это власть. Это сила и деньги. С ней любые проблемы можно решить.
Лечение, выращивание растений и животных (считай бесконечный источник пищи), военный потенциал… Однако всё упиралось в конечность ресурса. Поэтому все зоны, что близ Андервуда, находились под жесточайшим контролем государства, а всяким ушлым дельцам туда вход закрыт. Они рисковали жизнью в поисках
Ник понимал, что напал на золотую жилу и сейчас в его силах кардинально поменять свою жизнь. Больше не придётся прозябать на окраинах подземного города и думать о пропитании. Можно сосредоточиться на более приятных вещах. В прошлом мире он неплохо зарабатывал и знал ценность деньгам.
И получалось у него это, потому что были навыки. Правда, его профессия пока мало приносила дивидендов. В мире магии аэрокосмические инженеры не нужны – да и куда тут лететь? Как же он скучал по небу.
Этот оазис может стать пропуском в новую жизнь. Надо только всё грамотно распланировать и в темпе вальса. С этими мыслями Ник перешёл на другую нетронутую сторону и вонзил молоток в землю.
Часа через три перед ним лежала горка зелёных камней. Двадцать пять штук. Можно было бы продолжить, но он устал. Этого на первое время хватит. Потом ещё раз сюда вернётся уже подготовленный.
Он рассовал руду по карманам и отправился к мешку с рыбой. Обратный путь займёт также месяца полтора (это в пересчёте на обычные сутки), так что он не может тащить слишком большой груз. Емирова руда была очень дорогой. На добытые запасы в трущобах можно было безбедно прожить лет пять, если чутка сэкономить, но он не собирался просто так гнить в этом богом забытом месте.
Перед тем как вышел из пещеры, Ник ещё раз оглянулся на прощанье и шагнул в туннель. Когда гирлянды остались позади, и всё заволокло темнотой, его чувства вновь обострились и автоматически завелись в боевой режим. Теперь ему было что терять. Глупо после такой удачи подохнуть от нелепой случайности.
Шаг за шагом он протопал порядка шестнадцати часов, и устало устроился в относительно сухом укрытии, подложив под голову мешок с рыбой. Кажется, после того как съел то сердце, в нём что-то поменялось. Он ещё и тогда заметил – перепады температур еле улавливались.
Сейчас Ник лежал на мешке, и холод совсем не беспокоил. Изнутри конечности постоянно согревал какой-то источник энергии. Биологическая печка? Вопрос только в том, конечно ли это явление? Нужно ли подкидывать «дровишек» в топку?
Честно говоря, сейчас он так устал, что было плевать.
Факт наличия такой способности интересен. Всё можно было объяснить магией. Точные цифры тут не рулят. Хватит и того, что это крайне удобно в походе.
Снова тёмное утро, слякоть и дорога обратно. С каждым днём его мешок становился легче, и он стал экономить запасы еды. К сожалению, разжечь огонь так и не получилось, даже с использованием руды.
Что-то не так с ним. Вроде бы впитал сильную душу, а магии по-прежнему ноль, как ни старался экспериментировать. Он в ней мало шарил, а самостоятельно убивать даже слабейших
Через месяц ему попался первый отряд людей. Слово за слово и разговорились. Он представился липовым именем и поделился информацией, где ходить безопасно. Само собой, в том месте, откуда он пришёл, водилось много тварей и все они кровожадные до жути. Лучше туда не идти.
Пять парней жевали растительный аналог табака – жижу. Тут тоже имелись свои вредные привычки. Эта дрянь вызывала привыкание и сжигала слизистую желудка, но дураки всё равно её жевали и сцеживали харчками тёмно-бурую слюну на пол.
Ударили по рукам, и каждый пошёл своей дорогой. Ник не дичился людей, но при возможности старался не болтать лишнего. В одиночестве он видел слишком много плюсов, чтобы бездарно его разменивать на пустой трёп.
Спустя ещё пять дней Андервуд был совсем рядом. Ник уже прошёл мимо парочки ферм с емировой рудой, привлекая к себе пристальные взгляды. Авантюристы, что отправлялись за кордон, считались тут местными героями, сумасшедшими, звёздами, прощелыгами и отбитыми на голову идиотами в одном флаконе. Потому всегда были источником сплетен.
На них даже делали ставки – выживет/не выживет, найдёт ли оазис или снова вернётся ни с чем, сколько человек погибнет в походе. Да, да, вы не ослышались, такой цинизм в местных тотализаторах в порядке вещей.
Ник понимал, что всё это цвело и пахло по одной причине – никто не любил рисковать своей жизнью и многие боялись признаться себе в том, что они обыкновенные трусы, запертые в подземной клетке. А вот наблюдать, как рискуют другие, и смаковать страшные детали для них было крайне увлекательно.
Ник не мог сдерживать отвращения от этой радости в глазах, когда всякая шваль упивалась смертью авантюриста, словно оправдывая свою никчёмность.
«Я же говорил», – радостно брызгал слюной такой умник, познавший дзен. – «Всё это до добра не доводит, а вот сидел бы дома, был бы цел. Всё им денег мало, нажраться никак не могут», – истекал желчью плебей.
Слухи в Андервуде разлетались, как горячие пирожки и Ник понимал, что весть о его возвращении быстро дойдёт до Глока. А ещё он осознавал, что не может войти в город с таким количеством руды – её просто отберут.
За восемнадцать лет пацаном он успел облазить весь пригород и знал хорошие нычки. На расфасовку кладок с рудой по разным местам ушло шесть часов. Ник порвал на себе остатки тонкой рубашки и изолировал камни от контакта с землёй – иначе в этих местах чрезмерно «заколосится» жизнь. А ему не нужно такого палева.
Себе оставил лишь два камня – один для Глока, а второй на житьё бытьё. Заночевал по-походному и на следующий день уже ступал через монументальную андервудскую арку, испещрённую архитектурными изысками. Обвивающая столпы всякая дрянь в виде монстров ползла далеко вверх, а на месте пересечения по центру сиял зелёным светом огроменных размеров камень жизни.