Андреев Д.Л. Собрание сочинений: В 4 т. Т. 1: Русские боги: Поэтический ансамбль.
Шрифт:
Женственной жалости.
Женственной прелести.
Женственной милости.
*
И Демиург ударил в ярости
Жезлом по камню цитадели.
Эфирный камень дрогнул… В щели
Прорвался плещущий родник,
И стала звонкая струя расти,
Рыдая тысячью мелодий,
И чуткий слух внизу, в народе,
К ее журчащей влаге ник.
Текли меж белыми колоннами,
По тихим
По антресолям паутинным
Ручьи романсов и сонат,
И в театральных залах – звонами
Гармоний, миру незнакомых,
В лицо пахнул, как цвет черемух,
Сам потаенный Русский Сад.
Неизъяснимые свечения
Над струнным ладом засквозили.
Затрепетав, их отразили
И ритм стихов, и красок гладь,
Как будто к нам из заключения
В час мимолетный, в миг кристальный,
Могла отныне взор печальный
Душа народная послать.
Где над Невою дремлют строгие
Владыки царственного Нила,
Богиня русская склонила
Глаза крылатые к Неве –
И встали месяцы двурогие,
И, овеваем мглой воздушной,
Прислушивался бледный Пушкин
К хрустальным звукам в синеве.
Там, за дворцовыми аллеями –
Фонтанов звонкая глиссада,
А дальше – мгла глухого сада,
Где даже оклик музы тих,
Где нисходил и тек, лелеемый
Всей лаской пушкинских мечтаний,
Нерукотворный образ Тани,
Чтоб веять в ямбах колдовских.
И образ девственный за образом,
Все полновластнее, все выше,
Как изваянья в темной нише,
Светлели в замыслах творцов,
Но в провозвестьях слова доброго
Еще не вняли вести главной:
Что горек плен пресветлой Навны,
Сад – замурован,
рок – свинцов.
*
– Друг мой! Жених мой! Вспомни былое:
Родину демиургов благую,
Как мы спускались вот к этому слою
В пустошь нагую.
Друг мой, жених мой!.. Ветер геенны
Треплет одежду мою, разрывая,
Клочья уносит – слоями вселенной
С края до края…
Друг мой! Жених мой!
Знаю: в бою ты
С темным хранителем, с лютым титаном,
Лишь согревает
мирным приютом
Сердце мечта нам.
Жданная всем человечеством
снидет
К нашему браку
с солнечных сводов;
Дочь нерожденную нашу сновидят
Души народов.
Видишь – я в людях гонцов обретаю,
Шлю вдохновенья им полночью тихой,
Вею над судьбами,
в душах витаю…
Свет мой! Жених мой!
И замирает
голос
В море далеком, в нехоженой чаще,
Те ж, кто доносят
отзвуки
людям,
Молча клянутся: – Верными будем!
Шумную славу, мишурные лавры
Этим гонцам раздавала не Ты, –
Что Тебе – дребезжанье в литавры
Ложно-торжественной
суеты?
Но и творцам, и безвестным героям
Вход раскрывая в светлицу Твою,
Всех, кто стремится, кто любит и строит,
Ты облекаешь в посмертном краю.
Ты облекаешь – лазурью просторной,
Сердцем Твоим, о благая, – Тобой, –
Ты, что веками Душою Соборной
Стала для русской земли снеговой!
Не триумфальная песнь, не баллада –
Мирный акафист излиться готов
Нежной Садовнице русского сада,
Светлой виновнице светлых стихов.
В каждом наитии, в каждом искусстве
Этой ночной, этой снежной страны
Только заря Твоих дальних предчувствий
Чуть золотит наши скорбные сны.
И над Февронией, кроткою Соней,
Лизою, Марфой, Наташей, – везде
Льется хрусталь Твоих дивных гармоний
И серебрится, как луч на воде.
Но еще застят громоздкие глыбы
Твой заколдованный сад, и во тьму
Лики тех звезд, что родиться могли бы,
Гаснут, незримы еще никому.
В небе России, в лазури бездонной
Ждут зарождающиеся миры,
И – ни Тимуры, ни Ассаргадоны
Не загасят их лучистой игры.
О, наступающий век!
Упованье
Гимны за гимнами шлет на уста, –
Многолучистых светил рассветанье!
Всечеловеческих братств полнота!
*
Нет, еще не в праздничных огнях,
не в храме –
Ночью, сквозь железный переплет,
в тюрьме,
Легкими, бесшумными, скользящими шагами
Близишь Ты воздушный свой полет
ко мне.
Тихо озаряется душа,
как келья,
Свет благоухающий пахнул,
как сад,
Тихое, звенящее, нездешнее веселье
Льется, драгоценнейшее
всех
наград.
О, Ты не потребуешь коленопреклоненья,
К сонному наклонишься сквозь дрожь
ресниц
Радужно-светящимся
миром откровенья,
Райским колыханием ветвей
и птиц.
Сердце мое вызволишь из немощи и горя,