Андрей Боголюбский. Русь истекает кровью
Шрифт:
V
В конце апреля 1132 года на взмыленном коне в Суздаль прискакал гонец из Киева с важным известием: умер великий князь Руси – Мстислав Владимирович! Юрий Долгорукий тотчас собрал в своем дворце находившихся в Суздале бояр.
– Весть важная и значимая, – говорил он глухим голосом. – Брат мой Мстислав был точным подобием Мономаха, правил страной крепкой рукой, усмирял в зародыше всякие княжеские смуты, а половцев загнал так далеко и так запугал, что боятся они появиться близ русских границ. Недаром величали его «Мстислав Великий». Теперь на престоле его заменил брат мой, Ярополк. Ярополк храбр, отличился своими походами
Чтобы понять тревогу Юрия, надо иметь в виду, что власть в Древней Руси не передавалась от отца к сыну, от сына к внуку, как это было заведено, например, в Западной Европе. Она делилась между родом Рюриковичей по старшинству. Самый старший владел страной и находился в Киеве. Это был великий князь Руси. Кто должен был заменить его в будущем, утверждался во втором по значению городе Переяславле. Князья помоложе владели сильными и богатыми княжествами; средние по возрасту распоряжались в средних по значению княжествах, а младшим доставались окраинные, самые захудалые владения. Кому ничего не оставалось, тех именовали князьями-изгоями. Такой порядок замещения княжеских мест (столов) назывался «лествицей».
– Среди братьев моих вторым по старшинству идет Вячеслав, – продолжал Юрий Долгорукий. – Но он бесхитростный и наивно-доверчивый человек и никогда не станет добиваться киевского престола. Об Андрее не говорю, он совершенно не способен быть правителем страны – слабоволен, мягковат. Только я в состоянии сохранить целостность Руси, спасти ее от междоусобных войн и половецких разорений!
Говоря это, Юрий внимательно всматривался в лица бояр, стараясь определить, как они относятся к его словам. Ведь от того, дружно ли они поддержат в предприятии или с прохладцей отнесутся к нему, считая пустой затеей, зависела дальнейшая его судьба. Без бояр не собрать ему войска. Именно они приводили воинские отряды из своих крестьян, вооружая их и снабжая провиантом, конями, транспортом. Но бояре молчали, будто затаившись, и невозможно было разгадать их мысли и намерения.
– Итак, среди моих братьев нет мне соперников, – излагал свои мысли Юрий. – Но рядом Мстиславичи, дети почившего в бозе Мстислава Владимировича. Что у них на уме, не захочет ли кто-нибудь из моих племянников пожелать сначала переяславского, а потом киевского престола? А потому решил я упредить события, не ждать приглашения от Ярополка, а немедленно выступить с войском на юг и утвердиться в Переяславле. Так что, бояре, разъезжайтесь по отчинам и возвращайтесь в Суздаль с вооруженной силой!
Бояре выходили из княжеского дворца, переговариваясь между собой:
– Видно, закончились для нас спокойные времена!
– Жили – не тужили, и вот на тебе!
– Сколько средств надо будет ухнуть в этот поход, чтоб ему!..
– Да уж, траты немереные. На чем-то сэкономишь, людскими жизнями расплатишься…
Федор ехал в Голубиное, прикидывая в уме, во сколько обойдется затея князя. Согласно земельным угодьям надлежало ему привести с собой в Суздаль тысячу воинов. Это значит от деревенской работы придется оторвать тысячу мужиков, найти для них снаряжение и оружие, а потом неизвестно какое время кормить и поить. В поход целых двенадцать лет не ходили, панцири и кольчуги поржавели, многие из них требуют замены, выходит, придется платить кузнецам большие деньги; наверно, мечи и копья порасходовали,
Приехав в Голубиное, тотчас разослал Федор по селениям своих гонцов с приказом десятским и сотским готовить воинов к предстоящему походу, а потом отправился к жене. Ефимия лежала в своей светлице, кормила грудью дочку. После родов она еще больше растолстела, часто капризничала и охотно заливалась слезами, чем вызывала у Федора раздражение и досаду. Вот и сейчас, едва он сообщил ей о своем скором отбытии на юг, как по ее лицу потекли обильные слезы.
– Ну ладно, ладно, ненадолго расстаемся, – успокаивал он ее. – Думаю, без битв и сражений обойдется. Как наша дочурка?
Слезы перестали литься, Ефимия уже улыбалась.
– Параня от груди не отстает. Аппетит у нее отменный.
– Береги от сквозняков, от простуды. Здоровенькой будет расти.
Два месяца ушло на сборы. В начале июля суздальское войско двинулось на юг. Недалеко от Переяславля Юрий Долгорукий соединился с войском своего брата Андрея, правителя Владимира-Волынского княжества. Братья обнялись и расцеловались. У Андрея были наивно-доверчивые глаза, а лицо светилось детской простотой.
– Как давно я не видел тебя, брат! – говорил он взволнованно Юрию. – Судьба разбросала нас по разным землям. А я до сих пор помню, как мы с тобой предавались забавам и увеселениям, были такими беззаботными и беспечными!
– Да, хорошее время – детство! – степенно отвечал Юрий, тоже искренне радуясь встрече с братом. – Да вот теперь тяжелые заботы на нас легли.
– Бог даст, все образуется. Зайдем в Переяславль, сядешь на княжение, и все мы мирно разойдемся по домам.
– Дай-то Бог, дай-то Бог!..
Федор ехал в некотором отдалении от князей, ему было слышно каждое их слово, и он радовался их любви и согласию.
Чем дальше двигались суздальские войска по Южной Руси, тем больше ужасала их страшная разруха, царившая во всем крае. Сожженные деревни, печные трубы и колодезные журавли, одиноко глядевшие в высокое небо, встречали их на своем пути; белели кости людей и животных, обдуваемые ветрами и обмываемые дождями. Народа почти не было видно, кое-кто укрывался в редких рощах и перелесках, встречавшихся в степи, а большинство, видно, навсегда покинули родные края в поисках безопасных мест. Порой вылезали из кустов, оврагов или балок жалкие, оборванные люди, глядели страдальческими глазами на проходивших мимо воинов, просили еды, защиты. Воины вздыхали:
– Что сотворили с народом проклятые половцы…
– Половцы что! Князья русские вцепились друг в друга, кровушки русской не жалеют…
– Пропадает Русская земля!
Вскоре показался Переяславль. Высились мощные стены и башни, возведенные Владимиром Мономахом, за ними виднелись золоченые купола Михайловского собора и церкви Богородицы. Ворота были раскрыты настежь, никакого подозрительного движения вокруг, даже охраны не видно.
– Боярин, – обратился Юрий к Федору, – возьми своих людей и разведай, что там внутри крепости. Вдруг засада?