Андрей Боголюбский
Шрифт:
Разослав гонцов во все стороны, князь стал готовиться к походу.
XXII
Главною заботою Андрея было вернуть свою дружину и, пользуясь отсутствием киевской рати, неожиданно надвинуться на Киев.
Вернувшиеся из-под Новгорода Михно и Кучковичи рассказали, что они сожгли селение Новый Торг и опустошили новгородские сёла.
– Хотя и удалось нам, - продолжал Михно, - пути с Киевом перерезать, а всё ж князь Роман другой дорогою
– А в Новгороде что творится?
– спросил князь.
– Обозлены на тебя, княже!
– ответил Семён.
– Толкуют, что права от них ты хочешь отнять. Свободе, мол, новгородской пришёл конец…
– Языка добыть нам удалось… Так сказывал нам… Посадник де Захария убит новгородцами… Другого выбрали, Якуном звать, - заметил Иван.
– Побито сторонников твоих немало!
– сказал Михно.
Задумался Андрей.
– Эх! У новгородцев по старой памяти, что по грамоте! Попомню им… От памяти моей уж им икнётся… Что ж, вели звать народ!
– обратился князь к Михно.
– Бей в било! Пусть знают, за правое, мол, дело мы идём!
Собрались владимирцы на площадь. Рослый бирюч зычным голосом начал:
– Люди владимирские! Обижен наш князь Андрей Мстиславом киевским. Обижен кровно… Обида та произошла от новгородцев… Сказывали они, что от прародителей, князей наших, свободу имут… Когда бы так было, то разве прежние князья велели им преступать крестное целование и ругаться над внуками и правнуками их?..
Долго выкликал бирюч, перечитывая обиды новгородцев и польстившегося на их обещания киевского князя.
На другой день бирюч перебрался в Суздаль, а затем в Ростов. В этих городах, по приказу князя, был тоже созван народ и сделаны воззвания. Одиннадцать князей изъявили своё согласие идти с дружинами и ратями против Киева вместе с Андреем.
Только один брат Андрея, Михаил [59] , княживший в Торжке, да Святослав Черниговский не присоединились к рати. Михаил вместе с присланными из Киева берендеями и чёрными клобуками [60] пошёл на помощь к Новгороду, но один из союзных князей перерезал ему путь и взял в плен.
Суздальская рать под предводительством сына Андрея, Мстислава, и боярина Жидиславича двинулась к югу на соединение с другими.
Зима приходила к концу. Чем дальше к югу подвигались суздальцы, тем сильнее чувствовалось приближение весны. Март вступал в свои права.
59
…брат Андрея Михаил…– Михаил (Михалко) Юрьевич - младший брат Андрея и Глеба, одно время князь торческий, затем служил у Глеба в Киеве, в 1169 г. одержал важную победу над половцами.
60
…с берендеями и чёрными клобуками…– берендеи, чёрные клобуки, торки и т.д.- тюркские племена (некоторые исследователи видят в них остатки печенегов), оседавшие с X в. в южной лесостепной полосе Руси и к описываемому времени в значительной мере обрусевшие.
– Ишь, травка уж показалась!
– восхищались дружинники.
– Коней подкормить можно, а то заморились больно…
Ехавшие рядом Фока и Василько с
– Уж и не знаю, жива ли старуха?
– говорил Фока.
– Да и о сестре давно ни слуху ни духу…
– Эх, как бы их вызволить из Киева! Как бы обиды им там не было!
– воскликнул Василько.
– Я тоже об этом думаю, - отозвался Фока.
Порывавшаяся открыться князю Марина должна была отказаться от своего намерения: она шла вместе с переяславскою дружиною на соединение с главными силами.
Дружина быстро двигалась вперёд, скоро Андрей соединился со своими подручниками в Вышгороде, своём бывшем уделе. Общий стан был заложен под Киевом, близ Кирилловского монастыря, и, раздвигаясь, железным кольцом окружил город.
– Эх, как бы нам пробраться в город да вызволить матушку!
– снова высказался Фока.
– Что ж? Попытаем счастья, пройдём как-нибудь!
– отозвался Василько.
То же самое намерение имела и Марина.
– Позволь, княже! Я разведаю, где легче нашей рати; прорваться в Киев!
– Да ты ведь, Максим, здешний, тебе лучше это знать! Ступай!
– согласился князь.
Девушка сейчас же отправилась. Она знала хорошо! расположение городского тына и сумела незамеченной пробраться в город. Добраться до материнского дома для неё; не составляло никакого труда. Появление дочери сильно обрадовало вдову.
– Ах ты, моя ясочка!
– говорила она, обнимая девушку.
– Как ты сюда могла добраться?.. Ведь суздальцы кругом стоят, никого не пускают!
– Да, удалось, маменька!
– весело рассмеялась Марина.
– Приведёт Бог и выбраться с тобою вместе.
Елена испуганно взглянула на неё.
– Куда, милая?..
– Здесь тебе оставаться, матушка, не следует!.. Суздальцы город возьмут, сожгут и разграбят… Сейчас же и отправимся!
– Как, доченька? Ночью?..
– А днём и не проберёшься: увидят…
После долгого раздумья вдова наконец решилась. Обе женщины собрались и тихонько вышли из дому. Марина пошла обратно той же дорогою, но близ тына они были схвачены ночным дозором.
XXIII
– Какие люди? Куда идёте?
– грубо спросил их стражник.
– Здешние, киевские!
– отозвалась Елена.
– Ой, так ли? Пойдём в избу, огонь я вздую да посмотрю на вас!
Волей-неволей Елена с дочерью вошли в избу.
Марина могла убежать, но не хотела оставить мать.
При свете лучины суровый страж пытливо взглянул на Елену и, очевидно, признал в ней киевлянку. Костюм Марины выдал в ней чужого.
– Ты можешь идти!
– обратился он ко вдове.
– А тебя, молодец, здесь попридержим до света!
Елена, в свою очередь, решила не покидать дочь и осталась с ней. Тревожно ожидали они рассвета. Марина сознавала, что дружинники сейчас же признают в ней суздальца.
В голове зародился план побега. Начало светать. В суздальском стане, за стенами города, запели трубы. Тыновая стража сменялась.
Пользуясь этим, Марина вместе с матерью выбрались из избы и быстро направились к той лазейке, через которую и пробралась вечером девушка. Побег их был замечен стражей, беглянок вернули и, как подозрительных людей, отправили на княжий двор.