Андрей Боголюбский
Шрифт:
За это время основанное им село Боголюбово продолжало расти и увеличиваться. Чудотворная икона в его храме привлекала много богомольцев, между которыми немало было вышгородцев, приходивших поклониться их бывшей святыне.
Дружина князя, в которую зачислили и Марину под именем Максима, перебралась вместе со своим властелином в Суздаль.
Главными советниками князя остались его свояки Кучковичи и старый мечник Михно, тогда как братья его, Мстислав, Василько и Всеволод, а точно так же племянники его Ростиславичи, принуждены были удалиться вместе с матерью своею,
Наезжая во Владимир, Андрей украшал этот город. На другой же год своего княжения в Ростово-Суздальской земле он построил во Владимире великолепный храм Успения Божией Матери из белого камня, привезённого от болгар. Верх храма был позолоченный. В эту церковь поставил он привезённую из Вышгорода чудотворную икону. Кроме того, им были построены в этом городе два монастыря: Спасский и Вознесенский.
Нарочно для этого приглашённые иностранные мастера строили и вместе с русскими изографами расписывали стены храма.
После отъезда из Суздаля братьев и племянников Андрея, а равно и "мужей отца своего передних", стоявших за волю покойного Юрия, князь приобретал всё больше и больше влияния в обоих избравших его городах.
Хотя горожане, подтвердившие избрание князя на вече, гордились своим старейшинством, это не нравилось Андрею, властный характер которого "един быти властель во всей Ростовской и Суздальской земле".
В любимый им Владимир шло немало народа из Южной Руси на жительство, в особенности много их пришло из Вышгорода. Несмотря на то, что Андрей тайно покинул их, вышгородцы любили его, и привлекала их сюда также старинная святыня.
Князь поощрял переселение южан, зная, что они могли составить для него могучий оплот против своевольных жителей Ростова и Суздаля, желавших, чтобы воля князя шла об руку с волей народной.
Желая угодить переселившимся во Владимир южанам, Андрей назвал многие места в этом городе такими же именами, как и в Киеве. Во Владимире были и река Лыбедь, и Печорный город, и Золотые ворота с церковью над ними. Чтобы довершить сходство с Киевом, Андрей построил Десятинную церковь во имя Божией Матери, на содержание которой он отделил из своих доходов десятину, то есть десятую часть. Подобное отношение князя к церкви привлекало к нему сердца и любовь владимирцев.
Власть его укреплялась всё сильнее и сильнее.
Набожность Андрея была у всех на виду. Ежедневно он посещал храмы, где усердно со слезами молился, раздавал всенародно щедрую милостыню, кормил сирых и убогих, не забывал обителей, жертвуя на них крупные суммы. Часто видели его входящим ночью в храм, где, при свете мерцающей лампады, он долго один молился.
Опасаясь своеволия Ростова и Суздаля, нередко изгонявших князей и предписывавших им свои условия, причём младшие города и пригороды следовали их примеру: "На чём старшие положат, на том пригороды станут", - Андрей решил окончательно перебраться во Владимир и учредить в нём митрополию. Но на это патриарх не согласился.
Названые братья Фока и Максим хорошо устроились новой столице. За труды при
XVII
Мирные занятия князя заставляли роптать скучавшую по бранному полю дружину.
– Княже, - обратился к Андрею любимец его Михно, - дружина твоя сетует, что мечи её затупились, лень обуяла. Не с кем переведаться, негде молодцам разгуляться!
Князь пристально посмотрел на мечника.
– Ишь, не терпится молодцам! Что ж, потешу вас!..
– На кого пойти войной удумал, княже?..
– О вечер соберём совет и рассудим…
В новых княжих хоромах собрались бояре, свояки князя Кучковичи, мечник и многие именитые граждане Ростова и Суздаля.
Состоялся совет.
– Давно уж не живут с нами в ладах болгары [52] , - начал князь, - набеги на области наши творят, в полон людишек уводят… Поучить бы их надо!
52
Имееются в виду волжские болгары.
– Доподлинно, что так!
– отозвался Иван Кучкович.
– Сам я наслышан об этом. На днях прибёг ко мне парень, сказывал, что болгары разорили село, где он жил, и народ в полон увели.
– Неверные они! Им Мухаммед зло против христиан чинить заповедал!
– сказал кто-то из граждан.
– Я хорошо их знаю.
– За дерзость их следует поучить!
– заметил князь.
– Чего ж тут ждать? Поволь лишь, княже! Мы готовы хоть сейчас идти на них!
– горячо вмешался Михно.
От внимательного взгляда Андрея не ускользнула общая готовность идти на неверных.
– Завтра утром отслужим мы молебствие Пречистой, помолимся Владычице усердно, соберём дружину и ударим на болгар!
– Мы все готовы идти вслед за тобою, княже!
– раздались голоса.
Поход был решён.
Наутро следующего дня в новом храме отслужили обедню, за которой сам князь и вся дружина приобщились Святых Тайн. Отслужив перед собором торжественное молебствие, духовенство подняло на носилках чтимую святыню и её понесли, осенённую знамёнами, впереди рати. Жители провожали уходящих в поход, дружина рвалась в бой с неверными.
Чудный летний день веселил взоры и вселял в дружинников уверенность в успех похода.
В рядах дружины ехали и Василько с Фокой, Марина, или Максим, полюбившийся за последнее время князю, шёл с его княжими отроками. Хотя ратное дело далеко было не по сердцу девушке, пристрастившейся к изографному искусству, но всё-таки она не желала оставить князя и отправилась вместе с ним в поход.
Царство Болгарское лежало по ту сторону Волги. Приходилось идти малозаселённой стороною, дремучими лесами; местами были топи, но дружина шла быстро вперёд, преодолевая все препятствия, встречавшиеся на пути.