Андрей, его шеф и одно великолепное увольнение. Жизнь в стиле антикорпоратив
Шрифт:
Если по обычному графику бригады два дня работали, потом день отдыхали и шли два дня во вторую, потом два дня отдыха, две ночи работы и три дня отдыха (то есть времени свободного куча, по сути), то мы работали каждый день. Представьте — разъезды на аварийной машине каждый день, и все станет понятно.
Первый раз, когда я попал на электроподстанцию, я был крайне осторожен — просто боялся внезапного удара током. Потом я привык и стал спокойно ползать под переключателями на 1 1 0 кВ, порой понтуясь и вовсе без шлема. Самый смак — это переключение с линии на линию. Когда я впервые увидел эту электрическую дугу,
На обучении было весело, но моя тревожность и невроз на почве «а вдруг давление внезапно повысится» прогрессировали. Я толком не понимал, что лечить нужно не следствие — повышенное давление, а причину — перевозбуждение. Я не принимал валерианку, не принимал глицин или афобазол, а стал заниматься самолечением — пить капотен, гипотиазид, метро… что-то такое, в общем — для снижения давления.
В результате у меня появились непонятные явления: ощущение пустоты в передней части головы и рябь перед глазами. Я старался не показывать свой невроз, но иногда он брал верх, и тогда начиналась паническая атака. Непрерывное обсуждение здоровья со всеми этими мужиками среднего возраста и пугающее приближение измерения давления по утрам выводили меня из строя.
Моя мама бы сказала — просто нужно успокоиться. Но на самом деле любой человек, который испытал невротическую фобию чего-либо, понимает, что успокоиться невозможно, нужно лечиться у опытного врача… либо просто пересмотреть свой стиль жизни и изменить его. Мне никто и никогда не говорил об этом, да и сам белый халат тогда у меня вызывал полуобморочное состояние.
Я вспоминаю те дни сейчас с каким-то удовлетворением. Следует понимать, что опыт — это самое ценное, что у нас есть в жизни. Если ты через что-то проходишь и остаешься при этом жив — ты становишься лучше. Конечно, я не прошел через все это без потерь, самолечение дало о себе знать довольно основательно, я до сих пор ощущаю, хотя в менее выраженной форме, преходящие непонятные ощущения в голове.
Прокатавшись на аварийной машине оперативно-выездной бригады примерно полгода, я понял, что это не мое. Как вы помните, я буквально через месяц после армии устроился на работу в «Башкирэнерго». Меня прельстила зарплата в 20 тыс. рублей и то, что я устроился туда вместе с другом Саней. Это было весело и занятно.
Разумеется, занятно быть учеником и, по сути, ни за что не отвечать. Но одновременно у меня развивался невроз — боязнь повышенного давления и его измерения. А в этой суровой организации хотели ввести ежедневную медкомиссию буквально со дня на день. Ну не со дня на день, но каждый месяц уже что-то нас к этому приближало.
Раньше наша база находилась относительно далеко от центрального офиса, и поэтому нас никто особо не трогал. Если честно — это просто была благодать. Представьте, сидят начальник базы, выездная бригада и дежурный по подстанции и… все. То есть тишина и покой, все свои. А тут захотели ораву из какого-то соседнего района перевести в наше здание. Уж не знаю, по какой причине.
Но дело в том, что всю эту ораву было принято ежедневно осматривать, и у них уже была медсестра. Когда я об этом слышал, в мою кровь выделялось столько адреналина, что перед глазами все просто плыло. Конечно, можно сказать — эй,
Но не я один. Представьте, что все словно взбесились с этими измерениями давления — начальники резко стали вводить нормы, и все только и делали, что целыми часами обсуждали, у кого какое давление. Количество ипохондриков выросло, водители перестали выезжать в рейсы, так как реально стали волноваться перед каждой комиссией, и цифры на тонометре были ужасными. Так забота о здоровье превращалась в один кошмар. Ранее эти водители ездили ежедневно, ни на что не жаловались и спокойно дорабатывали до пенсии, а потом растили внучат.
Словом, творился настоящий жесткач, и я решил оттуда под любым предлогом уйти. Начал ходить к врачу, жаловался на почки, на давление. И то, и другое меня действительно беспокоило. Врач была дурной, и вместо того, чтобы понять, что у меня невроз, начала гонять по куче кабинетов вроде инфекциониста и т. д. В принципе, единственное, что мне тогда требовалось, — это глицин и афобазол, ну то есть что-то успокаивающее. Возможно, что тогда бы у меня все было в порядке. А так по мне можно было составлять типичный портрет человека, который от невроза идет к патологии широкими шагами.
Но ежедневный стресс, хождение по больницам и, самое главное, то, что я просто не понимал, что со мной происходит, все больше ухудшало мое психическое здоровье — я худел, тревога стала моим постоянным спутником, я занимался самолечением и принимал любые лекарства от давления, рекламу которых видел.
В общем, я элементарно косил от работы, но косил интересно — не по своей реальной причине, которую скрывал (в первую очередь сам от себя), а по причине множества соматических расстройств, которые у меня росли просто букетом — повышение и понижение температуры, давление, судороги, спазмы, боли в любой части тела. То есть лечил и подсовывал врачу следствия, а не причины.
Конечно, начальник базы был крайне недоволен. Он недоумевал, почему же меня приняли на работу, ведь комиссия была явно как на космонавта. Я ему говорил, что болят почки, больше ничего. А как приняли? Да очень просто. Говоришь на обследовании, что у меня всегда так с давлением на приеме у врача, и они списывают это на «боязнь белого халата», что очень недалеко от истины.
Но дело в том, что давление повышалось у меня в любые моменты, когда я о нем просто думал, и получался замкнутый круг — оно повышено, я о нем думаю, оно повышается. И так раз за разом вплоть до панической атаки. В общем, мне нужно было тогда пойти к психотерапевту или хотя бы невропатологу, но таких мыслей почему-то не возникало, а я продолжал лечить соматику.
Не помню точно, как именно, но я вышел на другого начальника — уже в Управлении, вроде бы начальника диспетчеров. Он посодействовал мне в устройстве на работу в это Управление — в производственно-технический отдел. ПТО — это место, куда стекаются все бумаги организации, а ведутся проекты, переписка, где бумажные ручьи становятся бумажными реками.
Я не думал, что это будет началом чего-то ужасного. Напротив, офисная работа, пятидневка, комп и кабинет казались мне спасением от ежедневной комиссии. Ну, вообще говоря, так и было — своего я добился. Вместо того чтобы лечиться, скрыл все от всех и перешел туда, где это можно было скрывать и дальше.