Андрей, его шеф и одно великолепное увольнение. Жизнь в стиле антикорпоратив
Шрифт:
Уже был момент, когда моя жизнь казалась настоящим адом — это был восьмой класс. Тогда у меня вымогали деньги, и каждый день я проводил в ужасе. Привычном, обыкновенном ужасе забитого насмерть, запуганного ребенка Потом было счастье универа реальное счастье «Пятерочки» и замечательное время в армии. Видимо, приходила пора опять встать на черную полосу своей жизни. Я уже говорил, что в это время мой брат тяжело болел, а у жены прошла вторая замершая беременность. Все это складывалось в какую-то непрерывно тяжелую картину, где не было ничего хорошего. Каждый день, непрерывно, постоянно.
Интересно,
К моим обычным неврозам постепенно добавлялись еще более интересные — я стал бояться ездить на транспорте, потому что боялся упасть в обморок и потерять сознание. Таким образом, я вбил себе в мозг еще одну фобию — боязнь потерять сознание. Я боялся потерять его довольно часто, но, конечно же, чаще всего на людях. Так началась социофобия. Еще я стал бояться пристальных взглядов людей, которые как бы понимают, что со мной что-то не так. Наверняка вы встречали эти взгляды — долгие такие, у врачей, когда он что-то хочет сказать и смотрит на тебя изучающе. У матери был такой же взгляд, она понимала, что со мной что-то творится, но как будто не могла или не знала, чем помочь. Да мы особо и не разговаривали.
Я боялся маршруток, боялся людей, боялся приехать к родителям, панические атаки стали моим постоянным спутником, пустота жизни и тревога — моими родственниками.
В ПТО работали в основном молодые ребята, и, в принципе, сначала отношение ко мне было нормальным. Но больно уж там было все дезорганизовано, слишком расплывчаты обязанности, и я впервые столкнулся с такой атмосферой, когда кто-то внаглую не хочет выполнять какую-то работу. Им было по 23–25 лет, мне уже 29. Я не умел конфликтовать. Вернее, умел, но слишком дорожил достигнутым — поэтому просто про себя говорил: «Да по фигу, что делать, лишь бы работать». Это, наверное, главная ошибка всех тех, на кого потом взваливают кучу ненужной работы.
Параллельно я закрыл свой блог «Антикорпоратив. ру». Не снес его к чертям собачьим, не удалил, а просто написал пост о том, что я не могу честно и открыто рассказывать об антикорпоративе и проповедовать этот стиль жизни, когда сам работаю в офисе. Это вызывает ужасный внутренний дискомфорт и слишком трудно для открытого и искреннего человека вроде меня. Было ощущение поражения, но я уже тогда понимал, что не все приходит сразу, всему свое время. Я не знал, открою ли блог в будущем, просто устал казаться не тем, кем хотел.
Таким образом, вся черновая работа вроде приноски бумаги, ксерокопирования стала лежать на мне. Наверное, я слегка путаюсь, ведь это случилось не сразу. Отвлекусь на минуту и порассуждаю на тему, откуда вообще исходит такая типичная офисная раздражительность.
Офис большой компании — это такая большая шумная общага. Кому-то, может, и нравится первое время, но через месяц точно хочется большей уединенности и менее стрессовых режимов работы.
Знаете, кого, по сути, представляет из себя среднестатистический офисный работник? Бесконечно уставшего человека. Киньте в меня камень, если не каждый первый страдает синдромом хронической усталости.
Отсюда и приходит вся та озлобленность и нетерпимость к коллегам. И вообще, любая раздражительность прежде всего исходит от внутренних причин.
Как называется это на языке науки? Психопатия. Абсолютно верно. Офисные психопаты.
Ненавидящие свою тесную конуру, своих чавкающих и плохо пахнущих коллег, страдающих мигренью от бесконечно душных помещений. Или постоянно простывших от кондиционеров, гоняющих мертвый воздух.
Правда, вот что смущает. Вся эта офисная психопатия легко лечится — стоит лишь уволиться и пару недель хорошо выспаться. Да и сдержанных в общем-то людей все равно больше, чем выражающих свое недовольство. Да-да, я о тех сдержанных людях, которые сидят потом вечером перед телевизором или в Интернете, молчаливые и огрызающиеся на своих жен (мужей).
Все дело ведь даже не в раздражающем поведении коллег. Если человек не симпатичен нам, то любое его более или менее часто повторяющееся действие вызывает раздражение. Дело именно в симпатии или антипатии.
И здесь мы подходим к главному — давит на психику не большой рабочий день. При увлеченности можно и забыть про него. Давит прежде всего теснота взаимоотношений. Почему агрессия процветает в армии, тюрьмах и других учреждениях, где люди должны находиться рядом друг с другом в течение очень долгого времени? Потому что человек не может жить нормально, если в его личное пространство постоянно кто-то вторгается. Как там по науке-то? Интимная зона? И составляет она порядка метра-двух от человека.
Теперь идем еще глубже и размазываем нутро офисной жизни протухшей лопающейся икрой по свежему хлебу нестереотипного восприятия. Кто именно не умеет долгое время находиться рядом друг с другом или в обществе? Кого в детстве воспитывали как маленького царька? И кто всегда строил амбициозные планы на жизнь, но оказался внутри самого обычного офиса?
Правильно, это большинство из нынешнего поколения. Тот, кто в семье воспитывался один и никогда не умел находить общий язык с окружающими людьми. Тот, кто всегда обижается даже на незначительную критику и постоянно недоволен своей жизнью.
Привет, эгоцентрики! Ну как вам в роли копировальной машинки с улучшенными функциями?
Вот и мучаетесь вы оттого, что никогда не ухаживали за младшими братьями, не жили в большой семье, на вершину пьедестала поставили холеные ногти и педерастический стиль поведения. Вы не умеете слушать и слышать других, считаете, что во всем правы и долго помните все обиды.
Но даже это проходит. Проходит, и вы взрослеете (я очень надеюсь на это). А взрослому человеку всегда скучно в офисе.
Его даже перестают задевать булькающие чаем сотрудники. Ковыряющие в ухе и тихонько пукающие секретарши. Постоянно поглощающие на рабочем месте тортики толстушки. Тратящие деньги на пустые и действительно ненужные разговоры болтушки.