Андрей Юрьевич
Шрифт:
Словом, смотрелась эта буква «П» дорого — богато. А в открытом перешейке стояли пять возов с горами мешков. И перед ними на земле был постелен кусок той самой золотой парчи. Не в грязь бросили, грязи нет, весна стоит на дворе, но всю влагу из почвы давно высушило. И дождей нет. Наверное, для урожаев будущих это не очень хорошо. Бросили материю на сухую землю, но всё одно дорогущая материя смотрелась на ней дико. Как в фильме «Жестокий романс», где Михалков — Паратов шубу в грязь кидает, чтобы туфельки барышня Лариса не испачкала.
Баскаков не всех позвали, так-то их почти три десятка, но это охранники или воины, при этом одеты так себе, и вооружены только копьями и луками,
— Смотрите, дорогие гости, какие подарки я с вами отправляю Великому хану над всеми ханами — Узбеку. Оцените, как стыдно мне, что не платили мы несколько лет дань, теперь же вернём всё с торицей. На этих пяти возах мешки с соболями и прочими дорогими мехами. На каждом возу сорок мешков и в каждом мешке сорок шкурок. Сорок сороков на каждом возу, а возов, как видите, пять. Если все эти меха продать, то два моих княжества купить можно. Смотрите же гости дорогие и не говорите, что не видели, — Виноградов подошёл к средней телеге и стащил сверху мешок, вынул из-за пояса кинжал и перерезал прочную верёвку, скрепленную восковой печатью, — смотрите?
Андрей Юрьевич перевернул мешок и на парчу высыпалось сорок чёрно-коричневых собольих шкурок. Меха падали и играли отблесками в лучах солнца. Высыпав последнюю шкурку, Виноградов поднял её и протянул Каюку.
— Узри баскак, какое качество меха. Настоящий зимний соболь.
Баскак со знанием дела помял в пальцах мех и довольный расплылся в улыбке.
— Смотри же Каюк, что во всех мешках меха не хуже, — профессор достал с другой телеги верхний мешок, опять перерезал верёвку и достал из неё шкурку куницы, а следом белую с чёрным кончиком на хвосте — горностая, — Вот какие ценные меха я отправляю хану Узбеку. Всё мешки опечатаны моей личной печатью. Сейчас и эти назад запечатают. Я надеюсь, Каюк, что ты все пять телег довезёшь до Сарай-Берке, и что на них по-прежнему будет на каждой по сорок мешков мягкой рухляди, а в каждом мешке будет сорок шкурок. Надеюсь, ни что не сможет помешать тебе доставить эту дань, и порадовать хана Золотой орды великого Узбека.
— Я доставлю, коназ. Это действительно хорошая дань. Но это твой долг. В следующем году я приеду за данью этого года. Собери достойную дань. Хан будет рад и таким каменьям, которые сверкают на шапках твоих ближников, — показал коричневые зубы баскак.
Ну, а чего для того и выставил бояр, чтобы сверкали и аппетит разжигали в бусурманах.
— Конечно. В следующем году, я встречу хана Узбека каменьями. Забирайте же возы и отправляйтесь. И не потопите это богатство в реках. Вам же несколько пересекать. Отправляйтесь сегодня же, чтобы до осенних дождей, которые испортят меха, вы успели добраться до Сарай-Берке. С богом… А… Аллах вам в помощь.
— Велик Аллах.
Событие сорок восьмое
In hoc signo vinces
Под этим знаменем ты победишь; Сим победиши, этим победиши
Назад добирались, обгоняя десятки и десятки возов, что пошли в сторону Владимира из Галицкого княжества. Закрутилось колесо прогресса. Везли возчики бочки с нефтью, везли подводы с серой, везли крицы
Напрягало немного то, что за всё это нужно будет потом платить. Цену бояре сначала выкатили в гривнах и для вида Андрей Юрьевич с ней согласился, хотя отлично понимал, что на всякий случай местные олигархи её раза эдак в два завысили, при этом на постных рожах изображая, что отдают только ради князя, ниже, так сказать, себестоимости. Как же, князю это нужно для войны с погаными, чего мы не русские люди, чи шо? Русские, но если есть возможность выиграть войну и при этом навариться, то сам бог велел так поступить.
— А если, я тебе, боярин, не десять гривен и пять ногат отдам, а меч из синего харалужного железа? — как бы очень сомневаясь в равноценности сделки и в то же время понимая, что гривен мало, предлагал князь, когда по рукам уже ударили.
— Меч?! — ну и хотел бы боярин Роман Судиславич удивление и радость скрыть, даже отвернулся, чтобы оскала заметно не было, но пятуха-то дал. Голос подвёл.
— Синий харалуг, — вздыхает горестно князь Владимирский. — Эх, нет серебра, ни за что бы иначе не отдал.
— Ну, меч так, меч, — Роман Судиславыч вынужден повернуть и рожу довольную продемонстрировать, — Я тоды на треть больше оговоренного пришлю, — смягчает он жабу Андрея Юрьевича.
— А, один раз живём! По рукам, боярин!
Только один раз это не сработало. Боярин Иаков Маркович, ну, который серный король, отказался от меча. Совесть в человеке взыграла, видите ли.
— Нет, княже. Не вместно это. Не соизмеримы эти вещи. Давай так, как будет серебро, так и отдашь по уговору. Год так год, два так два. Не сильно бедствую. А меч береги. С ним на поганых вместе пойдём весной.
Оглядываясь, профессор Виноградов, подбородок почёсывал, размышляя. Мужи градские тоже резину тянуть не стали и отправили уже многие города по семь юношей во Владимир. Милиционеры, металлурги, огнеупорщики будущие. Обеспечили их в дорогу по-разному, но сильно купцы и цеховые старшины не жмотились. Выделили телеги и лошадей, выделили не портящиеся быстро продукты. Что с мукой сделается? А что с горохом сушёным. Овёс не испортится. Везут новобранцы жбаны с мёдом, везут по нескольку штанов и рубах. А некоторые будущие милиционеры — явно сыновья городских богатеев, и эти едут на приличных лошадках впереди нескольких телег, везущих продукты. Проезжал недавно Андрей Юрьевич мимо одного того каравана продовольственного, там куры квохтали в корзинах, и поросята повизгивали. Одним словом: «За город начал рыбак собираться…».
И вот оглядываясь на этих молодых бойцов, профессор соображал, а не гонит ли он коней чересчур быстро. Три сотни человек ведь поселить где-то надо. Часть, снимет жильё, часть можно будет в замке разместить. Но не три же сотни. Так что, скорее всего, придётся что-то типа казарм строить. Ну, это ладно, но ведь «градские мужи» его сорока городов с Волынского княжества тоже прознав про эту учёбу припрутся и потребуют и их людей взять в оборот. И им хочется. Насколько понял Андрей Юрьевич, тут между Галицким и Волынским княжеством ведётся многовековая борьба за первенство, и одно другому и в малости не может уступить. Это пока не единое государство, а два врага почти.