Андрей Юрьевич
Шрифт:
Какие чувства эта демонстрация вызвала у унгров непонятно, могло быть и действительно желание купить, а могло собраться с силами и завоевав Галицию, отнять всё ценное у зарвавшегося князька. Ведь Венгрия в пять должно быть раз больше, и народу в ней живёт в десять раз больше. Шапками закидают. Нужно только вернуться и как следует подготовиться, собрав большое войско.
Генуэзский купец Агафон стоял на площади перед замком, где шёл уже торг и оглядывался, ища княжьих людей, когда тот сам показался на дороге, спускающейся с холмов в город. Шёл он в сопровождении монашка и десятка молодых воинов, одетых в зелёные просторные одежды. Позади
На удивление грека князь даже обниматься с ним полез. И похлопал здоровущей своей ладошкой по спине.
— Приветствую тебя, Агафон! Не тяни, хвастай, что привёз из заказанного? — князь отошёл на шаг и мотнул головой в сторону стоящих у деревянных причалов кораблей.
— Не буду тянуть, Андрей Юрьевич, почти все твои заказы выполнил и даже кое в чём переусердствовал, а теперь сомнение меня гложет, правильно ли поступил, выкупишь ли то, что привёз, — говорили через Егория, и получалось это долго, при этом ещё и интонации терялись.
— Всё, заинтриговал, зови в гости!
Прошли они с рясофором вслед за генуэзцем на тот самый корабль с белым свёрнутым сейчас парусом. На корме имелась надстройка и туда грек князя с рясофором и заманил. Тут же появилась дивчина в шёлковых шароварах и такой же длиннополой рубахе. Волосы были заплетены в толстую чёрную косу, закрученную в кольцо на макушке, как у бывшего премьера Украины Юлии Тимошенко.
— Принеси холодного вина и цукатов, — сказал Агафон девушке и добавил, — и скажи Георгию, чтобы подошёл сюда.
Сначала появился кувшин и правда на глазах начавший запотевать, а потом красивая покрытая цветной глазурью блюдо с засахаренными мандаринами и ещё какими-то жёлтыми фруктами, может груша, а следом и тот самый Георгий притопал.
— Угощайтесь, — Агафон кивнул девушке, и она налила в чашки типа пиал белое вино, — Георгий, приведи мастера.
Событие семьдесят четвёртое
Lucri bonus est odor ex re qualibet
Запах прибыли приятен, от чего бы он ни исходил
Дальше всё было как в кино про «Красотку». Георгий выходил и возвращался с девушкой, которая была так себе одета, в смысле, все были закутаны в длиннополые ночнушки, что ли, из хреновенького льняного, чуть не просвечивающего материала, очень редкого плетения, покрой был разный и цвет материала отличался. У первой жёлтого, у второй коричневого, а третья была в оливково-зелёной ночнушке.
— Это не они, — рассмеялся, увидев выпученные глаза князя, Агафон.
— Кто не они? — затряс головой профессор, сбрасывая наваждение, — Егорий же перевёл, что сейчас мастер придёт?
— Точно. Сейчас придёт. А это рабыни, которых я вынужден был купить, чтобы достойный Атанасиос согласился принять твое предложение.
— Атанасиос?
— Атанасиос, Атанасиос. Он из Константинополя, и он умеет делать водяные башенные часы.
— Водяные?
— А что бывают другие? — В это время дверь в каюту открылась в четвёртый раз и зашёл старичок лет шестидесяти, должно быть, с пегой начинающей седеть бородой и чёрной в завитушках головой. Был дедок в халате из парчи с золотым шитьём и тюрбаном на голове. Под халатом, как и у появляющихся ранее дивчуль, была
Про водяные башенные часы профессор Виноградов ничего не знал. Думая о таких часах, в смысле, башенных, он представлял себе астрономические часы, как в Праге со всякими выезжающими фигурками, и они явно были маятниковые. А тут водяные. Но теперь же хрен откажешься.
Атанасиос этот запросил кроме трёх рабынь, ещё дом, рабов с носилками, чтобы его таскали от дома до работы и мастерскую. Инструменты и материалы он привёз с собой. А вот помощника кузнеца он потерял по дороге, тот был смыт за борт волной во время бури, в которую их корабль попал, когда они из Кафы шли в город-крепость Самастро (Samastro). Как считал Виноградов это будущий город Белгород-Днестровский. Пришлось профессору лучшего кузнеца ему в аренду предоставить. Кроме всех этих благ грек требовал три тысячи серебряных милиарисиев.
— Что такое милиарисий? — повернулся к Агафону Андрей Юрьевич. Скучающий генуэзец подорвался, прошёл к сундуку и вернулся с горсткой монет. С одной стороны на серебряной монете размером с три копейки была рожа мужика греческого, с другой мужик в полный рост. И вполне приемлемое качество чеканки, даже какое-то подобие гурта есть. Вес около пяти граммов, как пятак из СССР. Пятнадцать килограмм серебра, получается. Не дёшевы ноне мастера.
— Хорошо, всё будет, уважаемый Анастасий. А теперь разрешите мне переговорить о наших делах с Агафоном.
— Атанасиос…
— Перекрестим. Шутка юмора. Всё же позволь переговорить нам, Атанасиос, с уважаемым Агафоном.
— Вижу тебя, князь, не терпится узнать о других твоих заказах! — хлобыстнул очередную пиалку вина грек.
Андрей Юрьевич из уважения тоже пригубил. Это было что-то типа Ркацители из юности Виноградова, тогда ещё студента, а совсем не профессора. Кислятина. Зато была дешёвой. Как раз для студентов. Очередную зарубку в мозгах Андрей Юрьевич сделал. Нужно попытаться получить вино типа кагора. Принцип известен и понятен. Был как-то он в Анапе и ездил на экскурсию на винзавод с последующей дегустацией. Там гид и работник завода подробно весь процесс описали. Змеевик у него теперь чугунный есть, почему не попробовать. А, Семён Семёныч, ещё нужно сахар из свеклы получить. А чего, сера есть, известь тоже. Да в свекле обычной десять процентов сахара. Так ему только в кагор добавлять.
— Я привёз почти всё, что ты заказывал князь. Кофе привёз. Мастериц, что умеют вязать ковры привёз.
Надо отдать генуэзцу должное, презентация было подготовлена. Пока он это говорил его помощник Георгий, чем-то на Агафона похожий, возможно племянник или даже сын, заносил в каюту диковинки или людей заводил. Кофе было в парусиновых мешочках объёмом литров в пять и таких мешочков было двенадцать. И вообще из разговоров с греком, что в первый раз, что во второй, Виноградов вынес стойкое ощущение, что десятичная система ещё в мире не победила. Этот торговец всё считал дюжинами.