Андриеш
Шрифт:
И на кочку мигом — скок!
Коренастый, невысокий,
Хитроглазый, озорной,
В мягкой шляпе и в кожоке,
И в рубахе вышивной.
Удивленно лоб наморща,
Словно кот усы топорща,
Заразительно смеясь,
Он промолвил чабаненку:
— Что ж ты, брат, забрался в грязь,
В нашу гиблую сторонку?
Без меня тебе каюк,
Нет, не выползешь, мой друг,
Из проклятого болота,
Захлебнешься
Здесь пещерка есть вблизи.
Гей! Бежим от Барба-Кота!
Оба двинулись вперед
И нашли укромный грот,
Где волшебник Барба-Кот
Ни дождем, ни крупным градом
Их никак достать не мог.
Там они уселись рядом,
И, сверкнув лукавым взглядом,
Коренастый мужичок
Подкрутил усы и сразу
Бойко приступил к рассказу:
— Этот грязный, топкий лог
Был когда-то плодородным
Достоянием народным…
Миновал изрядный срок,
Он теперь заглох, промок,
И поверишь ты едва ли,
Что долину Сладкой звали,
И, клянусь тебе усами,
Можешь верить мне вполне —
Мы цены не знали сами
Нашей радостной стране!
Даже странно вспомнить мне
И поверить в самом деле:
Здесь у нас такие зрели
Груши, — здесь, в краю сыром,
Прежде радовавшем душу! —
Что одну такую грушу
Не поднять вдесятером!
Зрели славные плоды,—
Сливы весили пуды,
Зрело все, чего изволишь.
Веришь, добрый человек:
Яблоком одним всего лишь
Мы грузили семь телег!
Счета не было добру —
Принимай слова на веру!
Я чуток, конечно, вру —
Но, хоть вру, да знаю меру…
От весны и до весны
Все цвело у нас в стране,—
Не было стране цены,—
Даже странно вспомнить мне…
Но пришлось, как говорится,
Эту цену нам узнать.
Барба-Котова сестрица,
А Балаурова мать,
Згрипцоройка, ведьма злая,
Лютой завистью пылая,
Чары черные со зла
На левады навела.
Расколола рощи в щепки,
Разрослась во весь размах,
Превратясь в репейник цепкий
На равнинах, на холмах.
Раскустилась год от года,
Так что стало под конец
Ни проезда, ни прохода,
Ни тропинки для овец!
Тут мне случай подвернулся,
С Фэт-Фрумосом я столкнулся…
Андриеш тогда вскричал:
— Ты с ним встретился, прохожий?
Я совсем недавно тоже
Фэт-Фрумоса повстречал!
Мы Стригойке отомстили
И Дракона победили,
Оба
Бились на опушке бора,
Он обломок шестопера
Подарил на память-мне.
Незнакомец рассмеялся:
— Разреши продолжить речь!
Не напрасно я скитался,
Мне от витязя достался
Ценный дар — волшебный меч.
Лезвием его каленым,
Силой собственной руки,
Весь бурьян, что рос по склонам,
По долинам населенным,
По лугам-полям зеленым,
Искрошил я на куски,
Но Стригойке горя мало!
И карга меня тогда
Оплела, околдовала,
Чтобы я туда-сюда
Мыкался по белу свету.
Бесконечные года
Я терплю судьбину эту!
Ведь скитанья — не беда,
А беда — так небольшая!
Я всю жизнь брожу,
Всегда
Горе смехом заглушая.
Видишь, глотка — хоть куда!
Из моей широкой глотки
Вечно льется зычный смех,
Расшевеливая всех;
Рощи в целом околотке
Отзываются кругом!
Коль встречаюсь я с врагом,
Разговор у нас короткий:
Я нисколько не боюсь
И смеюсь, смеюсь, смеюсь…
И, хитрец широкоротый,
Сыплю меткие остроты,
И, не медля ни минутки,
Между ними, в промежутке,
Я отмачиваю шутки, —
Разгоняю смехом грусть.
Осень, сырость? Ну и пусть,
Посмеюсь-ка и над нею:
Я — Пэкала, я сумею!
Я смеяться век готов,
Предлагаю сто сортов
Смеха разного, на пробу:
Изгоняющего злобу,
Услаждающего ухо,
Согревающего брюхо,
Столь приятного для слуха
И отрадного для духа
Всех, кто вечно юн душой!
Мастер смеха я большой!
Враг рассержен, враг взбешен,
А по-моему — смешон!
Смехом я добью нахала,
Издеваясь и дразня,
Ведь не зря зовут меня:
Пересмешник-дрозд Пэкала!
Рассмешу наверняка
Я любого добряка,
Если вдруг подобьем шквала
На него нахлынет тьма,—
Тьму любую я, Пэкала,
Истребляю задарма!
Так брожу я всюду, пеший,
Смех бесплатно раздаю:
Лапти на уши не вешай
Да послушай речь мою.
Как-то утром, на рассвете,
Я забрел в левады эти,
Сел на камешек, взглянул:
Что за черная завеса
Показалась из-за леса?
Будто небеса в пыли
Или тучи поползли
Над поверхностью земли?
Облака все ниже, гуще…
Оказалось, там ползет