Анечка из первого «А» и другие

Чтвртек Вацлав

И работа закипела.

– Бери самые красные, - шепнул Ольда Анечке.
– Срезай побыстрее. Пусть у нас будет самый большой букет.

Цвакт, цвак...
– работали ножницы в детских руках. Они откусывали хрупкие светло-зеленые стебли, на концах которых покачивались тяжелые цветы.

Ольда работал, как машина. Он складывал тюльпаны в борозду и радостно поглядывал, как растет его букет.

– Не торопись, Ольда, - умерил его пыл Веверка.
– Не топчи грядку. Все равно букеты у всех будут потом одинаковые.

Ольда был страшно раздосадован. Ему хотелось, чтобы букет для их учительницы был самый большой.

Вообще-то

Веверка был прав, потому что другие ребята, например двое малышей из второго класса, оказались настолько медлительными, что за то же время нарвали такой маленький букет, что его можно было подарить разве только кукле.

Потом цветы положили на траву около парника, и пан Веверка разделил их на двадцать кучек. Дети собрали цветы и сделали букеты.

– Мы срезали больше цветов, чем в этом букете, - не удержался Ольда, глядя, как Веверка связывает букет веревочкой.

Но и этим букетом Ольда остался доволен: Анечка с трудом держала его в руках.

– Оценки все равно уже выставлены... принесете вы большой букет или маленький, - посмеивался Веверка над Ольдой.

– А я не из-за оценок, - обиделся Ольда.

– Тогда из-за чего же?
– не унимался Веверка, делая вид, что не понимает.

– Просто из благодарности, - смутился Ольда.

– Он правильно сказал?
– оглядел всех пионеров Веверка.

Те подтвердили, что Ольда ответил правильно.

– Вчера вечером мы с мамой были в гостях, - шепнул Ольда Анечке по пути в школу.
– Мамина знакомая дала мне букет колокольчиков. Я сейчас сбегаю за ним.

В первом «А» классе аромат стоял, как в цветочном магазине.

На каждой парте лежали букеты: красные и желтые розы с бархатными лепестками, кудрявые пионы, белые ромашки, желтые маргаритки.

Когда учительница вошла в класс, все цветы переместились на ее стол. Те, что не поместились, заняли место у классной доски.

Лидушка Стршибрна была сегодня дежурной. Она сдала рапорт и предоставила слово Енде Калине. Так они договорились заранее.

Енда подошел к столу и прочитал стихотворение, которое выбрал для него в одной из книг папа:

В руках у малыша лежала книжка, Но вы же знали, стоя у доски, Что мысли его были далеки - За окнами играли в мяч мальчишки... У вас воротничок был белый. Глаза я от страницы поднимаю, Ваш взгляд, чуть укоризненный, встречаю... У вас воротничок был белый. Нет, вслух вы никогда нас не бранили. «Ребенок сам поймет», - считали вы всерьез. Нашел я в книжке то, что вы просили, И покраснел до кончиков волос. Малыш мусолил уголок странички, А за окошком пели птички. В их

трелях было столько красоты! Им так свободно пелось! Малыш мусолил уголок странички... Хорошим быть мне так хотелось, Достойным вашей доброты. У вас воротничок был белый И бледное уставшее лицо. У вас воротничок был белый И нежностью сиявшее лицо.

Слова Енды обволакивал аромат цветов. Каждое слово звучало ясно и отчетливо, как маленький колокольчик. Соединившись вместе, они наполнили звоном весь класс.

Все слушали внимательно. Возможно, не все все поняли, но каждый ощутил, что это - благодарность их учительнице. И всем было хорошо: немного весело и немного грустно, как это бывает в любую торжественную минуту.

Учительница повернулась к детям. Глаза ее блестели. Она была взволнована.

На первой парте поднялся Руда Кагоун.

– Вы нас не бросите?
– спросил он как-то странно, совсем тихо, словно чего-то боялся.

Учительница рассмеялась:

– Конечно нет. Руда. Буду учить вас дальше.

Сразу же в классе стало весело.

Почему бы не радоваться?

Ведь впереди каникулы!

Учительница раздала табели успеваемости и попрощалась с детьми. Она пожелала им, чтобы после лета они вернулись в школу здоровыми и загоревшими, чтобы выросли, а также не забыли буквы и цифры. Хотя отметки были выставлены отдельно по каждому предмету, никто не плакал. Ни Лидушка Стршибрна, ни Павел Шлехта. И Ольда Воячек был доволен.

– Желаю тебе вырасти, Анечка, - сказал Ольда, прощаясь с ней на перекрестке.

– И я тебе тоже, Ольда. Ты куда поедешь?

– Наверное, в пионерский лагерь. Меня мама уже записала.

– А я к бабушке... в Цитов.

– Потом снова вернемся в Прагу, - крикнул на прощание Ольда, глядя вслед Анечке, и еще громко добавил: - Анечка! Встретимся в первом «А» классе!

– Во втором «А». Ведь мы уже перешли!
– ответила Анечка.

Ольда кивнул. Он был счастлив. Они встретятся. Они ведь уже перешли.

Дома мама похвалила Анечку: дочка принесла одни пятерки. Ондржей улыбался ей, словно все понимал. Он уже скоро начнет говорить - правильно сказала пани Ванёва.

На буфете лежало письмо от бабушки. Она спрашивала, когда они приедут в Цитов.

– Завтра соберемся и послезавтра, в среду, можем ехать, - пообещала мама.

Анечка открыла пенал, из чистой школьной тетради осторожно вырвала лист и принялась писать.

«Милые бабушка и дедушка!

Мы приедем в среду. Нас привезет мама. Ондржей приедет тоже. Мы приедем на каникулы. Есть ли у вас гусята? У меня одни пятерки. Папа работает. Ондржей смеется. Мама помогает мне писать письмо. Немножко.

Целую вас.

Ваша внучка Анечка

и ваш внук Ондржей».

Едва она закончила писать письмо, как прибежала Геленка.

– Где ты была так долго?
– удивилась Анечка.