Анечка из первого «А» и другие
Шрифт:
У сада я остановился, чтоб еще раз все обдумать. Потом я перескочил через канаву и осторожно стал пробираться между клумбами к круглому столу под орехом. Я говорил себе:
«Спрячусь под столом. Там никто меня не увидит, а я увижу любого и каждого, кто только начнет приближаться. А завтра после обеда я зайду сюда снова. Здесь будет Роза, и я ей скажу:
«Отгадай, почему тебе не попало от мамы?»
Но только я нагнул голову, чтоб залезть под стол, как получил вдруг такую затрещину, будто в темноте что-то взорвалось. И на мне уже кто-то лежал. Я
– Негодяй! Вор!
– тоже двинул ему как следует. А тот тоже закричал:
– Еще дерешься, негодяй! Вор и негодяй!
Потом размахнулся и хотел было мне еще поддать, но вдруг остановился:
– Это ты?
Я тоже узнал Франту и ответил:
– Выходит, я!
На другой день мы встретили в нашем поселке Розу Астрову. Она сложила руки так, будто это подзорная труба, и внимательно посмотрела на мой подбитый глаз и разбитый нос Франты.
– Ага, значит, вы уже подрались!
И еще она нам сказала, что зовут ее вовсе не Роза Астрова, а совсем по-другому, а потом ушла. Мы с Франтой так и остолбенели. А потом Франта сказал:
– Ну, ладно.
Как мы с Франтой трижды нарушили правила уличного движения
Каждое воскресенье вечером я беру календарь, а мама мне диктует задания на всю неделю. Конечно, не такого рода задания, какие нам дают в школе, а совсем другие. Все, что необходимо сделать по дому.
В прошлое воскресенье на 22 декабря я записал: «Купить рождественского карпа». А мама положила в ящик стола тридцать крон.
22 декабря, придя из школы, я взял эти деньги и сумку и отправился за карпом. Но только я вышел из дома, как повстречался с Франтой. Он перестал раскатывать ледяную дорожку на тротуаре и спросил, куда я. Узнав, что за карпом, он сказал:
– Знаешь, Петр, есть идея. За карпом не ходи, я тебе его просто-напросто поймаю в реке.
– Но это же не наверняка!
– возразил я, потому что я - тоже рыболов и толк в этих делах знаю.
– Совершенно наверняка!
– заявил Франта.
– Есть один такой способ. Даже зимой в любое время я могу поймать карпа. Мое изобретение! Всегда, когда только захочу.
Франта - хороший рыболов. И я сам знаю, что на красные комариные личинки, которых у нас называют «патентками», рыбы налетают как сумасшедшие.
– Ну, хорошо, - кивнул я.
– А за эти тридцать крон я куплю маме новогодний подарок и положу его под елку.
Нам надо было спешить. Хотя от поселка до реки и недалеко, но зимой рано темнеет. Франта побежал домой за удочкой, а я тем временем вывел из сарая наши велосипеды.
Мы ехали по нашей улице, под колесами лопались мелкие льдинки, и я рассказывал Франте, сколько всего хорошего можно
– Погоди, дай ему проехать, - сказал я Франте. Но он только махнул рукой:
– Некогда!
Только мы пересекли перекресток. Франта отпустил руль и стал мне показывать, какого большого карпа намеревается он поймать.
На следующем перекрестке нас задержал красный свет. И тут я вдруг вспомнил о милиционере пане Ружеке, вернее, как-то почувствовал запах его трубки. У его трубки всегда какой-то особый запах, и я его всегда узнаю.
Бегу вечером отцу за пивом, и всегда по этому запаху догадываюсь, что пан Ружек рядом.
И вот - откуда ни возьмись - перед нами действительно стоит милиционер Ружек. Он поднимает три пальца и говорит:
– Во-первых, вы ехали рядом, вместо того чтобы ехать друг за другом. Во-вторых, на перекрестке вы не уступили дорогу пану Гурте и, в-третьих, Франта во время езды отпустил руль. Итого, вы трижды нарушили правила уличного движения.
Франта, предчувствуя, что теперь будет, быстро отрапортовал:
– Только эти тридцать крон у нас - на карпа.
Милиционер Ружек, похоже, его даже и не слышал. Он молча подал нам квитанции, а я вручил ему тридцать крон.
– Дешево отделались, ребята. Вообще-то неприятностей на дороге и без вас хватает.
Тут, в довершение ко всему, начал падать снег, и какие-то две женщины загоревали:
– Ничего себе, начинается рождество...
Теперь мы просто вели свои велосипеды к реке.
Франта уже готовил удочку, но мы все еще удрученно молчали. Чтобы порадовать меня, он показал на клубочек червячков, красных, как кораллы. Был мороз, и от реки поднимался пар. Солнце чуть-чуть щурилось на нас.
Франта закинул удочку и надел варежки. А потом мы еще долго-долго стояли на берегу. Мне было очень грустно, и Франта меня все время утешал:
– Вот увидишь, этого карпа мы непременно выудим.
Стало подмораживать, у берега потихоньку нарастала кромка льда. Поплавок даже не вздрагивал. Стояла тишина, и только Франта то и дело тихо прищелкивал языком, многозначительно при этом подмаргивая:
– Необходимо усовершенствовать!
И он немедленно подвигал поплавок то вверх, то вниз. А то спохватывался и добавлял грузик или насаживал на крючок свежего червячка. Я позволял себе давать ему советы, потому что считаю себя почти таким же хорошим рыболовом, как и он. Но карпам все-таки что-то не нравилось. И поплавок оставался неподвижным.
Солнце зашло, река почернела. У меня озябли руки, мне приходилось то и дело согревать их дыханием. А Франта рядом со мной все шептал:
– Необходимо усовершенствовать!