Анемия
Шрифт:
Анна выбежала, выбирая глазами предмет, которым можно было ударить нападающего. Но помощь уже не понадобилась. Священник стоял с окровавленными одеждами и ножницами. Дышал он тяжело и двигался из стороны в сторону, как на волнах. Рядом с ним лежал обезглавленный труп. Лицо убитого Анна не видела, но подстриженные смоляные волосы блестели в свете свечей.
Спустя время служитель обессиленно упал на колени, склонив голову в трауре.
– Мой мальчик…
Штайн подходила ближе. Лужа крови стремительно стекала к священнику. Но вместо того, чтобы уйти от неё, служитель коснулся
Мужчина тихо заплакал. Анна села рядом, положив руку на его плечо.
– Я надеялся, что он, – слабым голосом говорил священник, – Что он просто ушёл после нашей ссоры. Я надеялся, что он не попал к этим тварям. Я верил до последнего, что он вернётся…
Анна вновь посмотрела на голову. Теперь она видела молодое округлое лицо парня, который служил в этой церкви вместе с её новым знакомым. Парень был увековечен с обезображенным гневом лицом и открытым ртом.
– Надо его похоронить…
Священник сказал это грубо, отчего Анне захотелось сразу уйти. Но она ответила:
– Я могу помочь вам.
В ответ она ничего не услышала. Мужчина только еле заметно кивнул головой и встал. Он долго не решался поднять отрубленную голову. Его глаза наполнялись слезами, но быстро высыхали. Священник всеми силами пытался взять под контроль свои чувства. Но они стекали по испачканному лицу бурной рекой, пока Анна не видела.
Они откопали глубокую яму возле входа. Священник перенёс тело парня и аккуратно положил на холодную, влажную землю. Он хромал хуже прежнего, ещё больше заваливаясь на правый бок. Он мог упасть в любой момент, поэтому Анна предложила перенести тело вместе, но мужчина наотрез отказался. Он не позволил ей дотронуться даже до головы.
Только когда Штайн стала закапывать мёртвого, служитель остановился у изголовья могилы и стал шептать молитву. Сначала он делал это неуверенно, будто не до конца осознавал происходящее, но потом слова стали отчётливее доходить до Анны.
«…и укрепи нашу надежду на то, что вместе с усопшим рабом Твоим и все мы удостоимся воскресения…»
Похоронили ли тело Анны?
Вопрос пронёсся в мыслях Штайн, пока тело погибшего слой за слоем утопало в земле. Она ведь совсем не знает, что было после того, как она умерла. Отправляли ли её на вскрытие? Или всё было прозрачно ясно? У неё было мало друзей, а из родственников только брат, с которым она никогда не общалась после смерти родителей. Значит, и на похоронах никого не было. Даже священника, который мог просто прочитать молитву за упокой её души. Может, если бы эти слова пронеслись тогда у её могильной плиты, сейчас она была бы в другом месте? Если бы хоть кто-то оплакал её… Этого могло и не быть…
Горечь осела тяжёлым песком в груди. Анна хотела бы заплакать, как священник, чтобы стало легче. Но была лишь обида за свою прошлую жизнь.
«…яви Своё безграничное милосердие и прими его в Свою славу…»
«Был бы он милосерден ко мне…», – подумала Анна, но сразу отбросила эти мысли.
Она и не заметила, как уже стояла с лопатой, рассматривая свежую могилу. Сколько
– Вы в порядке? – священник подошёл к Анне, заботливо забрав лопату, – О чём-то задумались?
– О смерти, – призналась она, – И о прошедшей жизни.
– Все мы смертны, и этого не изменить.
Мужчина ласково коснулся плеча Анны и пошёл в сторону церкви. Он оглядел сломанную дверь и тяжело вздохнул.
– О тварях вы можете узнать у констебля Виктора Барнса, – вдруг обратился к Анне священник, – Его обычно можно найти возле бывшего здания гильдии торговцев шерстью.
– Благодарю, – голос Штайн дрогнул.
Солнечный диск уже показывался из-за горизонта. Анна шла по улицам Лавенхема, заглядывая в его тёмные уголки. Иногда она видела в них тени, которые провожали её бешенными глазами. Но они растворялись, как только Анна выходила на свет. Оставался только один спутник, который будет преследовать её всю жизнь и всю смерть – муж.
Печать Соломона
Он стоял к ней спиной. Но даже так она видела его привычное недовольное лицо. Он всегда так смотрел, когда она делала что-то не так. Сейчас он повернётся и станет кричать, брызжа слюной возле её лица.
«Тупая!» – привычная фраза в подобной ситуации. Анну нисколько не удивляли такие колкие высказывания.
«Я тебе сотню раз повторял, что надо класть эту тарелку сюда! А ты, будто делаешь всё мне на зло!»
Столько гнева из-за тарелки, которую она даже не трогала после первого его взрыва. Ему стоило просто найти повод, чтобы разразиться гневом. Повышенный тон, резкие движения, округлённые глаза… Анна видела это так часто, что сейчас было не так страшно.
«Ты вообще слушаешь меня?!»
Нет, она не слушала. Она даже не могла разглядеть его черты лица. Всё так размазано. Непонятно. Человек, стоящий перед ней всё больше походил на призрака. Тело растворялось в тяжёлом воздухе, от знакомой фигуры оставались только общие черты. Несколько взмахов ресницами и Анна видела только силуэт с голосом мужа. Но и этого было достаточно, чтобы вывести её из себя.
«Ну конечно, у тебя постоянно пустота в голове».
Если он не замолчит, то ненависть выльется в неприятную для него форму. Анна искала любой острый предмет на столе. Он замолчит. Она его заставит.
Но почему-то теперь в могиле лежала она. Над ней стоял он, держа в руках тяжёлую испачканную лопату. Анна не была напугана. Ей было всё равно, главное, что эти бесконечные истерики прекратились.
«Ты хотела тишины. Получай».
Горсть земли упала Анне на лицо.
«Теперь не будешь жаловаться на свои глупые проблемы. Черви сожрут тебя быстрее, чем ты придумаешь новую проблему».