Ангел-хранитель

Чандлер Элизабет

Ай-вииии, Ай-вииии… – выла сирена.

Потом он очутился в квадратной комнате. Здесь был день или просто ярко горел свет. Вокруг суетились люди. «Больница», – догадался Тристан. Лицо его было чем-то накрыто, поэтому он не видел света. Тристан не знал, как долго это продолжалось.

Кто-то склонился над ним.

– Тристан… – произнес дрожащий срывающийся голос.

«Папа?»

– О Боже… Господи, почему ты это допустил?

«Папа, где Айви? Она в порядке?»

– Боже мой, Боже мой… Сынок! – бормотал отец.

«Они ей помогают?»

Отец

ничего не ответил.

«Ответь мне, папа! Почему ты молчишь?»

Отец держал его лицо в своих ладонях. Он склонился над ним, его слезы падали на лицо Тристана…

«На мое лицо? – с недоумением переспросил себя Тристан. – Это же мое лицо!»

Но почему тогда он смотрит на себя и на отца словно со стороны?

– Мне очень жаль, мистер Каррутерс, – сказала женщина в медицинской форме, стоявшая рядом с его отцом.

Но отец даже не посмотрел на нее.

– Умер на месте? – глухо спросил он.

Женщина кивнула.

– Мне очень жаль. Мы ничего не могли сделать.

Тристан почувствовал, как тьма снова обступает его со всех сторон. Он изо всех сил напрягся, пытаясь остаться в сознании.

– Что с Айви? – спросил его отец.

– Многочисленные порезы и ушибы, сейчас пребывает в шоке. Зовет вашего сына.

Тристан должен был найти ее. Он посмотрел на дверь, сосредоточил все свои силы – и прошел через нее. Потом сквозь еще одну, и еще – с каждым разом он чувствовал себя все сильнее и увереннее.

Он несся по коридору. Люди, словно не замечая его, шли прямо навстречу.

Тристану то и дело приходилось уворачиваться, отшатываясь то вправо, то влево. Похоже, он бежал намного быстрее их всех, но почему-то никто даже не думал уступить ему дорогу.

Медсестра шла ему прямо навстречу. Тристан остановился, чтобы спросить ее, где Айви, но она равнодушно прошла мимо.

Он свернул за угол и едва не налетел на тележку с бельем. В следующий миг он увидел прямо перед собой мужчину, катившего эту тележку. Тристан обернулся – тележка и мужчина были уже у него за спиной.

Юноша понял, что они прошли сквозь него, словно его здесь не было. Он слышал, что сказала врач его отцу. И все-таки его разум продолжал искать какое-то другое – какое угодно! – объяснение. Но другого объяснения не было.

Он умер. Никто его не видит. Никто не знает, что он здесь. И даже Айви его не увидит. И не узнает.

Тристан почувствовал такую боль, какой никогда не испытывал в жизни. Он сказал Айви, что любит ее, но ему не хватило времени доказать ей это. А теперь у него вообще не осталось времени. Она никогда не поверит в его любовь так, как верит в своих ангелов.

– Я не могу говорить громче! Ты слышишь меня?

Тристан поднял голову. Он стоял в дверях какой-то палаты. Внутри, на больничной кровати лежала незнакомая старушка. Она была совсем маленькая, словно высохшая, и вся седая; длинные тонкие трубки соединяли ее с какими-то аппаратами. Она была похожа на паука, попавшегося в собственную паутину

– Подойди, – попросила старуха.

Тристан оглянулся, чтобы посмотреть,

к кому она обращается.

Позади никого не было.

– Мои старые глаза совсем сдали, я уже давно не вижу собственной руки, даже если поднесу ее к самому носу, – проговорила старая женщина. – Но я вижу твой свет.

Тристан снова оглянулся. Голос старухи звучал твердо и уверенно. Он казался намного больше и сильнее ее маленького слабого тела.

– Я знала, что ты придешь за мной, – сказала она. – Я была очень терпелива и все время ждала тебя.

«Она кого-то ждала! – с облегчением понял Тристан. – Наверное, сына или внука, и теперь принимает меня за кого-то из них. Но почему она видит меня, когда другие не видят?»

Лицо старушки сияло радостью.

– Я всегда верила в тебя, – проговорила она, протягивая тонкую высохшую руку к Тристану. Забыв о том, что его рука сейчас пройдет сквозь руку старухи, он потянулся к ней. Старушка закрыла глаза.

В следующее мгновение включилась сигнализация. Три сестры опрометью вбежали в палату. Когда они столпились над кроватью, Тристан тихо отошел в сторону. Он понял, что они пытаются вернуть старую женщину к жизни, но знал, что их усилия окажутся тщетными. Он не ломал себе голову над тем, откуда к нему пришло это знание, он просто знал и все. И еще он был уверен в том, что старая женщина не хочет возвращаться.

Может быть, она что-то знала о нем?

Но что она могла знать?

Тристан почувствовал, как на него снова надвигается тьма. Он боролся с ней, как мог. Он не хотел во тьму. Что если он уже не сможет вернуться обратно? Он должен был вернуться, он должен был в последний раз увидеть Айви.

Отчаянно сражаясь с подступающим беспамятством, Тристан обшаривал глазами палату, стараясь задержать внимание на каждом предмете. И вот тогда он впервые заметил то, что стояло на выдвижном столике перед кроватью, рядом с лежащей там же книгой: маленькая статуэтка с рукой, протянутой к старушке, и с ангельскими крыльями за спиной.

Много-много дней после этой ночи Айви помнила только ливень битого стекла, хлынувший в машину. Авария была словно сон, который продолжал ей сниться, но стирался из памяти. Он мог нахлынуть на нее в любой момент, как во сне, так и наяву. Тогда все ее тело напрягалось, а сознание начинало отматываться назад, но она не могла вспомнить ничего, кроме звука треснувшего ветрового стекла и водопада осколков, брызнувшего внутрь, словно в замедленной съемке.

Каждый день какие-то люди приходили и уходили из дома.

Сюзанна, Бет, другие ученики и учителя из школы. Гарри пришел всего один раз, и это был слишком мучительный визит для них обоих. Время от времени заглядывал Уилл.

Посетители приносили ей цветы, сладости и свое сочувствие. Айви не могла дождаться, когда они уйдут, когда оставят ее одну, когда настанет ночь и можно будет уснуть. Но по ночам она лежала без сна в своей постели, и ей приходилось целую вечность ждать наступления очередного дня.