Ангел-мечтатель

Буря Ирина

Глава 3.2

А потом Анатолия арестовали — поймав с поличным на распространении истории Татьяны. И она категорически отказалась сдавать выпускные экзамены и возвращаться на землю.

И наорала на меня — буквально наорала! — за идею прорвать информационную блокаду земли. Как будто это я придумала обыскивать ангелов на их же территории. А может, это им не нужно у себя диктаторские законы вводить — или наоборот, нужно учить своих соплеменников обходить их?

А потом она полностью замкнулась. О том,

что она выпросила себе продолжение обучения, о том, как оно проходило, я узнавала от Стаса. Редко. По голосу его было слышно, что он снова на грани нервного срыва.

В последний раз Татьяна вышла с нами на связь, когда и аспирантура ее подошла к концу. И когда у Стаса снова было все готово, чтобы переправить ее в подполье на земле, пока он будет ее Анатолия на свободу вытаскивать.

Выслушав его, Татьяна бесстрастно объявила, что остается у небожителей, от которых уже получила предложение чрезвычайно интересной работы — на каковое намерена дать согласие прямо во время защиты диплома.

Тут уже я не выдержала.

Совсем умом тронулась? Или таки промыли мозги до основания? Не понимает, что ли, что теперь Анатолий отвергнет любую попытку освободить его силой? А мелкий? Мы зачем ей вообще память возвращали?

К моему невероятному удивлению, Стас меня не поддержал. Его бесхребетность вместо ожидаемых громов и молний взбесила меня окончательно — я почувствовала за ней очередные недомолвки. Многочисленные и обширные.

Ощущение это только усилилось, когда Стас — как только Татьяна отключилась — сообщил мне ориентировочное время окончания ее защиты и велел неотлучно быть на связи, ожидая его вызова.

Я была на связи задолго до указанного времени. И бесконечно долго после него. Вызова не было.

Когда закончился рабочий день, я смогла, наконец, метаться по офису, не опасаясь удивленных взглядов своих сотрудников. Киса безмолвной тенью семенил за мной — из кабинета в коридор, затем в холл, затем назад …

Лучше бы хоть звук издал — на молчаливую тень наорать не получалось.

Получилось, когда зазвонил телефон.

— Сколько можно? — выпустила я, наконец, все скопившееся напряжение, даже не глянув на номер. — Что случилось?

— Марина, у меня очень мало времени, — послышалась в трубке приглушенная скороговорка.

Я даже не сразу узнала ее. Татьяну. Она тараторила вполголоса, задыхаясь и проглатывая окончания слов, но главное — это был ее обычный, человеческий голос. И до меня вдруг дошло, что я уже успела отвыкнуть от него за эти чертовы несколько месяцев.

Это был тот ее голос, которым она всегда сообщала мне на земле о крупных неприятностях.

— Татьяна? — на всякий случай переспросила я. — Ты экзамены сдала?

— Нет, — отрезала она. — Это неважно …

— Тогда еще раз — ничего не поняла, — прижала я трубку плотнее к уху.

— У нас проблемы, — понеслось мне в него на одном дыхании. — Большие. Очень большие. Тут такое открылось — ужас! Нападение на людей. Готовится. На

всех. А эти — все сами и сами. Как всегда. А я говорю, что без тебя никак. — Она вдруг охнула и добавила еще быстрее: — Жди Стаса. Скажи ему, что все знаешь, — и отключилась.

Я посмотрела на телефон — действительно отбой.

Потом телефон почему-то полетел к стене.

В фантастически плавном движении, как в замедленной съемке, Киса поймал его на лету.

Моргнув, чтобы отогнать несомненное видение, я протянула руку.

Сделав всего один опасливый шаг, Киса потянулся и вложил в нее телефон.

Линия Стаса была отключена.

Линия Анатолия была отключена.

Линия Макса была отключена.

Произнеся трижды практически одну и ту же фразу, Тоша, наконец, что-то заподозрил.

— Марина, что случилось? — озабоченно залопотал он.

— Не знаю! — выстрелила я раздражением в него за неимением более подходящих мишеней. — Но что-то случилось. Набирай Стаса.

— Да говорю же тебе… — с досадой начал он.

— Набирай, я сказала! — оборвала я его. — Со своего номера. Мой они, как видишь, блокируют.

— Да что случилось? — проняло, в конце концов, его.

— Звонила Татьяна, — сообщила я ему самое главное. — У нас большие проблемы. Здесь. Стас должен сказать, какие.

Тоша набирал их номера еще добрый час — связи не было. Оставалось только то, что я всегда на дух не переносила, а в последнее время и вовсе возненавидела — ждать.

Ждать пришлось до следующего дня. Домой я отправилась под утро, чтобы хоть умыться и переодеться. Ни о сне, ни о еде даже мысли не возникло. В офис я тоже не вернулась — позвонила и предупредила, что приболела. Метаться еще один рабочий день по своему не такому уж большому кабинету — нет, спасибо.

Стас позвонил, когда мне и моя квартира уже небольшой показалась.

— Ты где? — отрывисто бросил он без всяких расшаркиваний.

— Дома, — так же коротко ответила я.

— Одна? — Мне послышалось разочарование в его голосе?

— С Кисой, — сообщила я ему очевидную истину.

— Сейчас буду, — тяжело вздохнул он.

Предупреждение пришлось весьма кстати. Я сварила себе кофе, чтобы привести мысли в порядок, и на самые первые места в этом порядке поставила: не орать, не двигаться, никак не выражать, что чувствую. Если сорвусь, он сразу поймет, что я ничего не знаю.

Пункт «Не задавать вопросы» я поставила в конец списка — и поставила возле него знак вопроса.

Стас явился, как черт из табакерки, на своем обычном месте — возле телевизора. Я села не на диван напротив него, а в кресло рядом. И никаких привычных похлопываний по месту рядом со мной сегодня не было — я положила руки на подлокотники и крепко сжала их.

Киса нервно дернулся к окну — и шагнул назад, к моему креслу, с тяжким вздохом.

Стас остался стоять, где стоял.

— Я так понял, ты уже все знаешь? — уставился он на меня тяжелым взглядом.