Ангел-мечтатель
Шрифт:
— Что ты предлагаешь? — услышала я, наконец, долгожданный вопрос.
— Найти группы, обсуждающие неведомых и невидимых правителей, — решительно заявила я, — войти в них и начать готовить активное и, главное, организованное сопротивление им — как бы их в группах ни называли.
Отреагировать Стас не успел. Никак.
Глава 3.4
— Я категорически возражаю! — взвизгнул, как всегда, некстати Киса.
Мы со Стасом синхронно повернулись к нему,
— Это очень опасно, — понеслось из Кисы взахлеб. — Марина осталась единственным человеком, знающим о природе детей. Что известно наблюдателям. И скорее всего, за ней следят. Меня предупреждали. До сих пор обошлось, но любая необычная активность резко повысит вероятность попытки ее устранения.
— Кто предупреждал? — произнес Стас тоном, от которого даже у меня мурашки по коже пошли.
— М … Макс, — пискнул Киса, запнувшись.
— Когда? — еще тише поинтересовался Стас.
— После аварии, — окончательно задрожал у Кисы голос. — Он тогда к своим отправился, чтобы безопасное место для детей подготовить. Я еще удивлялся, откуда темные о планах наблюдателей знают.
Стас закрыл глаза, и по лицу его растеклось мечтательное выражение.
— Убью гада, — пробормотал он сладострастно.
После меня, подумала я, вспомнив Кисино неотвязное следование за мной повсюду. Он даже в офисе каждые пятнадцать минут ко мне в кабинет вламывался с какой-то ошибкой в бухгалтерских расчетах.
Впрочем, одернула я себя, сейчас у нас не так много союзников, чтобы ими разбрасываться. Убьем мы его потом — когда у нас человеческая поддержка появится.
У меня же из-за этого идиота … идиотов сейчас все сорвется!
Стас открыл глаза и глянул на меня с бесконечным сожалением.
— В соцсетях регистрируются под псевдонимом, — уверенно заявила я ему, небрежно отмахнувшись от Кисы.
— Но заполняют личные данные, — не менее уверенно квакнул тот.
Это он за этим мне в затылок дышал, когда я на криминальных форумах копалась?
— Их можно с потолка заполнить, — возразила я с нажимом.
— Адрес компьютера все равно можно узнать, — вывел он более длинную лягушачью трель, удвоив мой нажим.
— Можно, — согласилась я, одобрительно ткнув его кулаком в бок. — Только это людям известно, а не ангелам.
Киса открыл рот — и снова захлопнул его, клацнув зубами.
Стас расплылся в довольной ухмылке.
— Вообще заманчиво, — пробормотал он, глядя в сторону. — Так мы могли бы эшелонированную оборону выстроить. Первую линию у себя, потом с мелкими плотно поработать, а если еще люди на себя тыл возьмут …
Он вдруг вскинул жесткий взгляд на Кису.
— Вот только сначала будет у меня вопрос к тебе, — сопроводил он взгляд не менее суровым тоном. — Постоянную охрану мы ей сейчас организовать не сможем …
— Наконец-то
— В новом отделе подписку о невыезде берут, — нарочито пропустил Стас мои слова мимо ушей, — и у меня … тоже куча дел будет … — Он снова что-то проглотил. — Так вот, хранитель, готов ли ты к проверке боем — настоящим?
Киса резко выпрямился и снова возмущенно выстрелил иголками — во все стороны на сей раз.
— Если не забудет, что я его в хранители взяла, а не в охранники, — умерила его пыл я.
— А ты тоже особо не расходись, — попытался и меня загипнотизировать Стас, — это я постоянный контроль тебе не обещаю, а так орлов своих время от времени посылать буду. И чтобы докладывала, если что. Слушай, — вдруг снова напрягся он, — а если наши земного спеца завербуют, чтобы тебя вычислил?
— А Тоша на что? — рассмеялась я, чувствуя, что твердолобое ангельское упрямство сломлено.
— Ладно, — оставило это упрямство последнее слово за собой, — в экстренном случае как-то вырвемся. Есть лазейка, — опять недоговорил он что-то.
Когда он, наконец, ушел, я откинулась на спинку кресла, шумно отдуваясь. Самая непреодолимая преграда позади, и я снова в гуще событий. Повторения последних месяцев безызвестности, бездействия и полного бессилия я больше не допущу.
Не прошло и часа, как я убедилась, что ошиблась. Монолитная, непробиваемая с виду стена всегда ломается при должном напоре. Мягкая, уступчивая, резиновая прогибается под ним — и тут же возвращается на свое место.
В разговоре с Тошей я поняла, что что-то не так, почти сразу.
— Ну, сколько можно? — пробурчал он, появившись, как только я его вызвала после ухода Стаса.
Можно подумать, я его неделями в неведении держала, как меня раньше.
— Сказала же — наберу, как только все узнаю, — напомнила я ему наш короткий разговор после звонка Стаса.
Не успела я ему о заоблачном заговоре рассказать, как он расцвел. В самом прямом смысле — прямо рыжая шевелюра нимбом вокруг головы засветилась.
— Так это же замечательно! — зашелся он в непонятном восторге, вскакивая с дивана.
— Что замечательно? — оторопела я.
— Значит, все позади! — забегал он по комнате, хлопая себя ладонями по плечам. — Поняли они наконец, что наблюдатели неправы. Нашлись светлые головы. Вот я всегда знал, что правда восторжествует, как бы ее ни пытались извратить.
— Светлые?! — задохнулась я.
Выслушав вторую часть плана светлых голов, Тоша притих. Я бы даже сказала, слишком — никакого естественного, с моей точки зрения, возмущения я в нем не заметила.
— Ты знаешь, Марина, — произнес наконец он, глядя себе под ноги, — мне кажется, что ты судишь всех людей по себе. А они не такие. Ты вспомни тех уродов, которых мы для Стаса разыскивали.